Противоборствующие рати сошлись при Акции на полуострове Пелопоннес.
Победа Октавия была предрешена. Его армия и флот были многочисленней и лучше вооружены, а самое главное, «укомплектованы» римлянами, лучшими воинами мира — умелыми, послушными воле своих командиров, дисциплинированными и действующими с эффективностью хорошо отлаженной машины. Тогда как под началом у Антония, бывшего некогда гениальным полководцем, но теперь пожинавшего горькие плоды невоздержанности, находились ненадёжные чужеземные войска.
В довершение бед Клеопатра, представления не имевшая о том, как пристало вести себя женщине, пожелала непременно участвовать в битве рядом со своим возлюбленным. С присущим ей своевольным легкомыслием она настояла, чтобы сражение происходило не на суше, где у Антония были бы все преимущества, а на море, желая продемонстрировать мощь египетского флота. Влюблённый римлянин уступил. Это решение привело к катастрофическим последствиям. Антоний и Клеопатра взошли на борт своих кораблей и подняли паруса. В ту эпоху корабли сходились и маневрировали лишь с помощью гребцов, так что поставленные паруса непреложно свидетельствовали о готовности царицы и её возлюбленного в случае поражения спасаться бегством. Клеопатра, печально знаменитая ещё и своей алчностью (известно, что её страсть к золоту была так сильна, что она грабила древние храмы), велела погрузить на корабль и все свои сокровища.
Какое-то время борьба шла с переменным успехом, и исход её был неясен. Но внезапно флагманский корабль Клеопатры с пурпурными парусами вырвался из боевых порядков египетского флота. Женщине, пусть даже и вмешавшейся в мужские дела, всё же изменила выдержка, не хватило отваги и стойкости выдерживать натиск противника. Цинично бросив свой флот, своих воинов и своего возлюбленного, пошедшего ради неё на такие жертвы, царица, пользуясь попутным ветром, на всех парусах помчалась назад, в Александрию, рассчитывая, что её сокровища помогут ей прийти к соглашению с Октавием.
Антонию, видевшему это бегство, оставалось лишь последовать за нею — ни на что другое у него уже не было воли. Вот тогда и выяснилось окончательно, как низко он пал, до каких глубин подлости довела его связь с Клеопатрой. Великий полководец совершил тягчайшее из предательств — в разгар битвы он бежал, уподобясь слабодушной женщине, бросив мужественно дравшиеся под его знамёнами войска, и те, хоть поначалу и пришли в замешательство при виде такого невероятного деяния, всё же отказывались верить, что их героический вождь способен на подобное, и сражались ещё неделю. Антоний навсегда покрыл себя бесчестьем и тяжко страдал от угрызений совести.
Чета благополучно прибыла в Александрию, где попыталась собрать новые силы, но и боги, и люди были против них. Былые союзники покинули их. Дурные предзнаменования неуклонно сопутствовали им. Клеопатра, до конца сохраняя беспечность, убедила Антония оставить уныние: их оргии стали ещё более разнузданными. Царица между тем готовилась к самому худшему и пробовала различные виды ядов на пленных, бестрепетно наблюдая за тем, как они умирают в муках. В это же время она приказала возвести усыпальницу, куда сложила все свои сокровища.
Октавий вторгся в Египет и осадил Александрию. Клеопатра тайно предложила выдать ему Антония, если ей сохранят жизнь. Антонию стало известно это предательство, но даже после него царице удалось вывернуться и вновь снискать его расположение, ибо в искусстве лгать и притворяться ей поистине не было равных.
Антоний, решившись на последнее усилие, атаковал войска Октавия, одержал блистательную победу и вернулся в Александрию триумфатором. Однако и он, и Клеопатра знали, что это временный успех. В тот вечер он устроил пышный пир для своих военачальников, и те плакали — потому что любили его и потому что знали, какая судьба ему уготована. Около полуночи стража у городских ворот услышала какую-то странную музыку и поняла, что боги лишили жителей Александрии своего покровительства.
На следующее утро египетский флот вышел из гавани, собираясь якобы напасть на корабли римлян. Однако моряки, двуличием не уступавшие своей царице, сдались в плен. Увидев это, дрогнули и обратились в бегство и сухопутные войска Антония. Клеопатра же с двумя своими служанками — Ирадой и Хармион — затворилась в усыпальнице, послав Антонию ложную весть о своём самоубийстве. Он поверил и, устыдясь того, что она превзошла его твёрдостью духа, закололся, однако умер не сразу. Другой гонец сообщил ему: на самом деле Клеопатра жива. Антоний велел отнести себя в её усыпальницу. Клеопатра, как всегда думая лишь о себе, не открыла ему, но спустила верёвки и с помощью служанок подтянула его к высокому окну. Попав наконец внутрь, Антоний скончался у неё на руках.
Октавий слал к Клеопатре новых и новых гонцов, а потом и сам явился вести с нею переговоры, причём стоял перед нею, потупясь и не поднимая глаз, чтобы её губительная красота не искушала его. Он принял решение отвезти её в Рим и, закованную в цепи, провести в своём триумфальном шествии по улицам, а потому опасался, как бы она не помешала исполнить этот замысел, покончив с собой «взаправду».
