Клеопатра - [190]

Какова же царица на этих маленьких — 2–3 см диаметром — миниатюрах? Классических египтологов эти изображения не порадуют: Клеопатре VII часто приписывают любовь и особый интерес к древней культуре долины Нила, но на монетах это никак не отразилось. Как и ее любимый город — Александрия — Клеопатра все-таки была ad — «при» — Египте, а не в нем. Подобно всем ее царственным родственникам, она представлена в нумизматических источниках как исключительно эллинистическая правительница — в типичном для Лагидов царском венце (ленте-диадеме), с характерной античной прической, в ожерелье, вероятно, жемчужном. Разве что ее поздний портрет 34 г. до н. э. — с драгоценностями в волосах (см. с. 477) несколько по-восточному роскошный, что очень привлекало эллинистических монархов, но — никаких древнеегипетских штучек. Никаких атрибутов Исиды или Хатхор, только в некоторых легендах четко и весомо: «новая богиня».

В каноническом древнеегипетском виде Клеопатра представлена на рельефах построенных Птолемеями храмов долины Нила — в Дендере, Ком-Омбо. Здесь — наоборот, нет греческих элементов. Священная традиция жрецов была настолько сильна, что в виде типичных фараонов изображали даже римских императоров! Таковы же отец Клеопатры — Птолемей Авлет, побивающий врагов Египта — и сын, Цезарион, вместе с матерью поклоняющийся местным богам. Сама царица — в узком платье-пенале, венце в виде грифа и короне богинь Хатхор или Исиды, с систрами или священными посохами и лотосами в руках. Эмблемы, определяющие функции царей в долине Нила и легко прослеживаемые на памятниках с начала III тыс. до н. э. Правда, нельзя не заметить — художественное качество поздних рельефов явно уступает более древним. Впрочем, сам Птолемей Авлет предпочитал изображать Диониса — в одной частной европейской коллекции есть даже бронзовая статуэтка, запечатлевшая его в этом образе. Можно было бы порассуждать о древнеегипетской параллели Диониса — Осирисе, но памятники Флейтиста-Диониса совершенно греческие. Наверное, Клеопатре было приятно видеть подобный наряд на Антонии…

Портреты на рельефах очень стилизованы, и разные Клеопатры похожи друг на друга как близнецы, но все-таки характерный птолемеевский носик у той, которая вошла в династийные списки под номером «VII», можно разглядеть. Как раз фамильные черты прослеживаются на нумизматическом материале (или их специально несколько утрировали, чтобы все легко и прослеживали?). Глубоко посаженные глаза, выпуклый нос и выступающий подбородок — вряд ли они украшали Клеопатру, хотя, безусловно, указывали на ее происхождение.

Что же тогда пленяло в царице? Ее высокий статус? Ее сокровища? Думаю, можно доверять Плутарху: «… в ее обхождении было что-то неизбежно завлекавшее в ее сети. Внешность ее, при ее умном разговоре и всех особенностях ее характера, производила сильное впечатление. В самом ее голосе было что-то чарующее; ее язык походил на музыкальный инструмент…, из которого она легко извлекала… струны любого наречия…» (Сравнительные жизнеописания. Антоний.)

Была еще одна пленяющая особенность царицы, привлекшая внимание знавшего толк в женщинах Юлия Цезаря и подчеркнутая Ирэн Фрэн, — умение смеяться. Клеопатра была истинной дочерью Александрии, эллинистической столицы смеха. В коллекции александрийского Греко-римского музея гротескные маски корчат невообразимые рожи, а терракотовые статуэтки почтенных матрон запечатлели их с юбками, задранными до пупа! Совершенно не изучены многочисленные эротические статуэтки — подозреваю, что ученые стесняются ими заниматься, заботясь о своей репутации. А в музеях их не решаются выставлять… Безусловно, многие из них связаны с магией плодородия, но невозможно не заметить здесь порой просто брызжущий юмор.

К сожалению, большая часть античного города, возможно, хранившего останки Александра Македонского[142], лежит под водой, в ласковых волнах Средиземного моря. Французские, польские и другие экспедиции ведут там раскопки, вернувшие нам интересные архитектурные памятники, в частности детали Фаросского маяка, разрушенного землетрясением только в начале XIV века, но работы там хватит еще многим поколениям археологов. Александрия, одна из главных героинь этой книги, осталась несколько обойденной вниманием в иллюстрациях — хотелось использовать изображения сооружений именно эпохи Клеопатры, а с ее смертью жизнь здесь не замерла и украсилась римскими слоями.

«Добрать» иллюстративный материал помогли скульптура и монеты. Раз не удается полновесно построить декорации, то хотя бы действующие на сцене истории лица должны быть представлены. Конечно, это люди, оказавшиеся самыми важными в ее судьбе — отец, любимые мужчины, коварный Октавиан. Надеюсь, читателю будет любопытно увидеть соперницу Клеопатры — благодетельную Октавию, старшую сводную сестру Октавиана (см. с. 476). На реверсе золотой монеты весом 8 граммов — ее профиль, а на аверсе — Антония. Первой из римлянок она была удостоена портрета на монете, но не благодаря своему совершенству, а из-за политических амбиций брата и мужа. Бедняжка Октавия: по тонкому замечанию Плутарха, она вредила Антонию, вовсе того не желая: «его ненавидели за то, что он оскорбляет такую редкую женщину». Знаменитые скульптурные портреты — так называемые «черная» и «зеленая» головы — дают представление о высокопоставленных египтянах, которые могли быть в окружении царицы.