Клавдия Шульженко: жизнь, любовь, песня - [23]
На одной из линий Васильевского острова жила семья Утесовых. Леонид Осипович, преуспевающий, уже знаменитый 33-летний артист, его жена Елена Осиповна и их 12-летняя дочь Эдит, пухлый, почти квадратный ребенок, Ждали в гости Резникову с ее подопечной, Клавдией.
Утесов со своим коллективом «Теаджаз» готовился к московским гастролям. Он по просьбе все того же Орешкова зашел как-то в «Титан», услышал Клаву.
Они сидели в большой комнате за круглым столом, накрытым плюшевой скатертью вишневого цвета с длинными кистями. Почти над самым столом навис большой абажур. Стол был ярко освещен, окна зашторены, а в узкой светлой полосе вдали виднелось здание Адмиралтейства. Утесов рассказывал, что он скоро создаст так называемый «театральный джаз». И организует первый в Ленинграде «Мюзик-холл».
— Пойдете ко мне работать, Клавочка? — спросил Леонид Осипович, наливая ей чай из самовара в чашку из саксонского фарфора. Клава как завороженная смотрела на эту чашку и, не отрывая от нее глаз, произнесла:
— С вами хоть на край света! — быстро и виновато взглянула на Елену Осиповну.
Все засмеялись.
— А кто у вас муж? — поинтересовалась Елена Осиповна.
— Он… не знаю. Он есть и его нет, — простодушно ответила Клава.
— Вот обрадуется, — как бы угадывая ее мысли, сказала Елена Осиповна. — Таких женщин, как вы, не бросают. Такие бросают сами.
— Вам надо больше осваивать лирический репертуар, — осторожно сказал Утесов. — «Красный мак», «Колонна Октябрей» — это все хорошо к праздникам, красным датам. Но… — он сделал паузу. — Петь эти замечательные, не побоюсь этого слова, песни в компании не будут и танцевать под них тоже не будут. При всем моем безмерном уважении к ним.
Клава представила себе «Колонну Октябрей» на танцплощадке и засмеялась от нелепости такого соединения.
— Мне одна дама сказала, что я нарочно это пою, чтобы пролезть. А мне нравится, честное слово.
— Естественно! Как можно петь то, что тебе не нравится? — усмехнулся Утесов. — Ну, как вам Ленинград? В Москве будет все по-другому.
Клава много слышала об Утесове, часто бывала на его концертах, поражалась его универсальности. На эстраде он читал Достоевского и Зощенко, танцевал, острил, пел куплеты. От других она знала, что он замечательный рассказчик и душа компаний. Сегодня вечером она видела серьезного, чуть суховатого мужчину, плотного сложения, невысокого роста, очень домашнего и немного грустного. С этого дня началось их длительное знакомство. Оно никогда не перерастало в дружбу. Были периоды взаимного охлаждения, размолвок, длительных пауз в общении. Но отношения их отличались удивительно деликатным вниманием друг к другу и взаимным уважением и прервались лишь в 1982 году, когда Утесов умер.
Родители К. И. Шульженко — Вера Александровна и Иван Иванович.
Иван Иванович Шульженко с детьми — Колей и Клавой.
Клава Шульженко — гимназистка, 1918 год.
Клавдия Шульженко в 1923 году.
К. Шульженко перед отъездом в Ленинград.
Клавдия Шульженко, Владимир Коралли (в центре).
К. Шульженко и В. Коралли, 1930 г.
К. Шульженко в ожидании сына, конец 1931 года.
К. Шульженко, 1939 год.
К. Шульженко и В. Коралли с сыном Гошей, середина 30-х годов.
Кадр из фильма «Концерт — фронту», 1942 г.
Программа джаз-ансамбля К. Шульженко и В. Коралли 1940 года.
Выступление К. Шульженко и В. Коралли в осажденном Ленинграде, 1942 год.
К. Шульженко. Конец 40-х годов.
К. Шульженко, конец 50-х годов.
К. Шульженко в фильме «Веселые звезды», 1954 год.
Концерт в Днепропетровске, 1957 год.
Л. Утесов, К. Шульженко, В. Коралли, 1954 г.
К. Шульженко, 1961 год.
На концерте в театре Эстрады, 1965 год.
На фестивале советской эстрадной песни. Октябрь 1965 г.
Дружеский шарж на К. И. Шульженко, конец 60-х.
Выступление в концертном зам «Россия», 1971 год.
Выступление на «Голубом огоньке», 1975 год.
К. И. Шульженко, 1977 год.
На юбилейном концерте в Колонном зале, 10 апреля 1976 г.
Новый год в ЦДРИ. К. Шульженко и А. Абдулов, 1982 г.
Э. Пьеха в гостях у К. И. Шульженко, начало 80-х.
К. Шульженко и Г. Епифанов, 1960 год.
К. И. Шульженко и А. Пугачева, начало 80-х.
К. И. Шульженко со снохой Викторией, внучками Верой, Лизой, правнучкой Наташей, 1983 год.
Новодевичье кладбище. Могила К. И. Шульженко.
Работы было много, и Клавдия от нее не отказывалась. Кинотеатры наперебой ее приглашали, она выступала то в одном, то в другом. Надо сказать, что у Резниковой была хорошая организаторская жилка, она умела подать свою ученицу. Резникова понимала, что скоро их сотрудничеству придет конец. В Ленинграде работы для нее не было, и она решила: как только Клавдия уйдет в мюзик-холл, а все к этому шло, она тут же вернется в Харьков.
Письмо И. П. Григорьева:
«Здравствуй, моя Клёди Шутти! Здравствуй, моя Кунечка! Прости, что так долго не писал, не было никакой возможности. Много ездил по закоулкам Сибири, встречался с людьми! Вот она — Русь Советская, как писал Есенин! Я помню о тебе каждый день, помню нашу комнату, наш волшебный диван, где ты… (…) то, что ты больше всего любила… Прости, что я пишу такие вещи, но когда мы встретимся, ты сама все почувствуешь. Конечно, я иногда вел себя как законченный подлец, как ты терпела меня, не знаю. Я слышал о твоих успехах в Ленинграде, они меня и радуют и мучают невероятно, ибо ты отдаляешься от меня в какой-то свой мир, прости, фальшивый и надуманный — мир пошлости и устаревших идеалов… Еще раз прости. Я здесь на великой советской стройке нужен людям. Издаю также стенную газету, скоро открываем клуб. В декабре ненадолго приеду в Харьков. Больше всего вспоминаю, как я тебя провожал до Рымарской, где живут Мейтусы. Я думаю о тебе и помню тебя всю в мельчайших подробностях. Ты еще не потеряла (или выбросила?) кольцо?
