Клавдия Шульженко: жизнь, любовь, песня - [2]

— Деньги-то у вас есть, барышни?

— Есть, есть! — замахали руками девушки. — На Сумскую, и поскорей!

В Харькове начиналась весна. Стояла середина марта, на дороге блестели огромные лужи. Пахло талым снегом и лошадиным потом. Миля Каминская, девушка с красивым прямым носом и высокой грудью, без умолку болтала. Клава ее не слушала, она чувствовала, как где-то внутри поднимается нехорошая волна страха.

— Давай остановимся.

— Зачем? — Миля округлила свои черные, с длинными ресницами глаза.

— Я не поеду.

— Ну и выходи. Я одна поеду. — Миля надулась.

Извозчик остановился.

— Езжайте. Не слушайте ее, — скомандовала Миля.

Театр находился почти напротив женской гимназии Драшковской, где еще год назад учились девочки, пока гимназию не закрыли. А мадам Драшковская исчезла. Поговаривали, что ее забрали в губчека, а потом куда-то выслали.

Клава боялась, что увидят, как она расплачивается с извозчиком, Миля же, наоборот, с вызовом смотрела по сторонам и жалела, что на улице нет ни одного знакомого.

В переулке на двери большого старинного здания было начертано: «Вход для г. г. артистов. Посторонних просят не беспокоиться». Клава решительно толкнула дверь. Та не открывалась. Потом еще. Еще. Дверь не поддавалась.

— На себя, дура! — зашипела Миля.

Они вошли в театр. Первый раз в жизни — со служебного входа.

Театр этот гремел на всю Россию, Его руководитель Николай Николаевич Синельников был знаменит и известен не менее, чем Станиславский, Вахтангов и Мейерхольд. В начале века он работал в театре Корша. Но скоро ушел оттуда. Каждую неделю играли премьеру — это было не для него. Он вернулся в Харьков и подолгу работал над каждым спектаклем. Он любил артистов. Невозможно назвать всех, кто считал себя учеником Синельникова: В. Н. Давыдов, М. Г. Савина, Н. М. Радин, М. И. Тарханов, М. М. Блюменталь-Тамарина… «Я поставил задачей всей своей жизни, — писал Н. Н. Синельников в книге „60 лет на сцене“, — культивировать, растить, чеканить актерское дарование». Именно у Синельникова в Новочеркасске в 1893 году дебютировала великая русская актриса В. Ф. Комиссаржевская. Вернувшись в Харьков в 1910 году, он открывает на Сумской театр, который с тех пор называют Синельниковским. Театр этот существует и поныне и называется драматическим театром им. Т. Шевченко. В фойе висят портреты тех, кто когда-либо служил в этом театре. Среди прочих других портретов — небольшая малоизвестная фотография совсем юной Клавы Шульженко…

Городские власти, губком партии постоянно упрекали Синельникова, что в спектаклях его мало революционности и что на шестом году революции репертуар театра такой же, как десять лет назад. В 1919 году Синельникова все же убрали из театра, пришел новый режиссер — Николай Глаголин. После нескольких революционных спектаклей харьковская публика, самая театральная в провинции, охладела к театру. Вдобавок в труппе разыгралась трагедия, увы, не на сцене…

Сын Синельникова — Николай Николаевич Синельников-младший воевал в первую мировую войну. Он был ранен пулей навылет. После госпиталя работал администратором в театре отца. Через некоторое время он женился на ученице старшего Синельникова — молодой красивой актрисе Е. М. Шатровой (впоследствии она стала народной артисткой СССР). Однако спустя некоторое время у нее возник роман с Н. М. Радиным, и она потребовала развод. Синельников-младший взял «грех прелюбодеяния» (как тогда выражались) на себя, только в таком случае Шатрова имела возможность обвенчаться во второй раз…

Новый главный режиссер театра Глаголин, как и положено, стал занимать во всех спектаклях свою жену актрису Валерскую. По слухам, она оскорбила молодую артистку, позволив себе антисемитскую выходку. Свидетелем этой сцены стал Синельников-младший. Он вступился за обиженную актрису. Валерская пожаловалась своему брату. Тот, недолго думая, вызвал Синельникова-младшего на дуэль. Вызов был принят.

…Недалеко от Сумской есть тихая узкая улочка — улица Дарвина. Трехэтажный особняк, который был построен в первые годы после революции, украинское правительство решило передать в безвозмездное пользование Н. Н. Синельникову. В то время улица называлась Садово-Куликовской.

И вот как-то вечером на третий этаж особняка, где находился большой репетиционный зал, поднялся посыльный театра и сообщил Николаю Николаевичу, что час назад на дуэли убит его сын. У 64-летнего Синельникова больше не было детей. Николай Николаевич винил себя, почему он не настоял на том, чтобы сын ушел из театра, когда он оставил пост художественного руководителя.

Харьков почти год гудел и пересказывал эту историю, а она со временем обрастала все новыми, подчас фантастическими подробностями. Синельникова-младшего хоронил весь Харьков. Артисты театра, циркачи, студенты консерватории, музкомедия — несколько тысяч человек шли за гробом. Скорее всего, это была дань уважения несчастному отцу. Клаве было тогда тринадцать лет. Они смотрели из окон четвертого этажа гимназии Драшковской, как из театра выносили гроб, обитый белой материей. История казалась невероятно романтической. Синельников-младший на долгое время стал кумиром харьковских девушек. Валерский в тот же день, когда произошла дуэль, исчез. Рассказывали, что спустя полгода его поймали чекисты в Петрограде.