Клаустрофобия - [3]

Бежать!!!

Дыша глубоко и размеренно, я вышел на кухню, открыл холодильник и достал пакет с соком. Наливать сок в стакан я не решился. Не хотел видеть, как дрожат мои руки. Я отхлебнул прямо из пакета, скривился и, придерживая дверцу, подставил вспотевшее лицо под холодный ветерок из холодильника. Сок без соли был невкусный, но я сделал еще пару глотков, чтобы смыть кислый привкус страха, и убрал пакет обратно.

Он не поместился.

Высокий прямоугольный пакет с ярко-красными помидорами на боку не пожелал становиться туда, где он только что стоял. Не влез по высоте. Расстояние между решетчатыми полками холодильника оказалось меньше высоты пакета… Меня всего затрясло, и я с силой, скомкав толстый картон, впихнул пакет в холодильник и захлопнул дверцу.

Она не хлопнула. Точнее, она не чмокнула. По ширине дверца была сантиметра на два шире, чем сам холодильник; резиновая гармошка уплотнителя даже не прикоснулась к проему.

Я попятился. В коридор я вышел спиной вперед и не отводя взгляда от холодильника. Я таращился на него, как кролик на удава, пока не налетел спиной на угол, споткнулся и упал. Вскочив, я двигался стремительно и бездумно. Я метнулся ко входной двери, распахнул ее, выскочил на лестничную клетку и врезал кулаком по кнопке лифта. Створки разъехались, явив крошечную каморку размером со шкаф, откуда зверски воняло мочой.

Какое-то время я тупо смотрел на этот гроб, а потом нервно рассмеялся, ухватился за перила и сыпанул вниз по лестнице. По дороге я глянул вниз и чуть не упал. Колени у меня подкосились, и я с размаху сел на ступеньку.

Что-то там было не так. То, что я увидел в лестничном колодце, было неправильно… Перспектива. Слишком туго была закручена спираль лестничных пролетов. Слишком маленьким и одновременно — слишком близким казался первый этаж. Слишком все это было неестественно. Как на гравюрах Эшера. И сверху было то же самое. Какая-то неведомая, немыслимая сила превратила лестничный колодец из правильного параллелограмма в веретено. И я сидел в самой его сердцевине.

С лестницы надо было убираться. И поскорее. При мысли, что сквозняк захлопнул за мной дверь, я похолодел. Но зря: дверь оставалась открытой. Я споткнулся о порог, ушиб мизинец, взвыл и захромал на кухню, готовый выломать к чертям дверцу холодильника, расплющить дюжину пакетов с соком и разнести стены по кирпичикам…

С холодильником было все в порядке. Дверца была закрыта и прилегала чуть ли не герметично. А когда я набрался смелости и открыл ее, смятый пакет сока спокойно стоял на нижней полке, не доставая до верхней сантиметров пять — как всегда.

Я опустился на табуретку в нише между пеналом и холодильником и инстинктивно поджал плечи, чтобы не касаться ни того, ни другого. Не поднимаясь, я снял с холодильника телефон и с трудом вставил палец в отверстие в наборном диске.

Надо было кому-то позвонить, но я не знал — кому. У меня никогда не было друзей и было очень мало знакомых. Еще вчера я не смог дозвониться ни до одной своей бывшей подружки. Звонить шефу было глупо. В «скорую»? «Приезжайте скорее, меня плющит…»

Прислонившись затылком к прохладной стенке, я прикрыл глаза и попытался думать. Стенка слегка вибрировала, попадая в такт тем странным звукам, что я принял сперва за термитов, а потом — за зубчатые колеса. Сходство с последними было поразительным: я был готов всерьез поверить, что за стеной крутятся огромные шестерни, и вибрация передается в мой череп… Вибрация прекратилась быстрее, чем я успел закончить свою мысль. Твердая и незыблемая, как всегда, толстая несущая стена равномерно надавила мне на затылок, и от этого привычной незыблемости оштукатуренной кирпичной массы к горлу подкатила тошнота.

Я встал, сделал шаг вперед и ударился коленом о плиту. Плита задребезжала, а за спиной у меня раздался странный звук, похожий на скрип туго натянутой кожи. Я обернулся…

Табуретка, стиснутая с трех сторон пеналом, стеной и холодильником, едва заметно вспучилась, выгнув сиденье, а потом с громким и отчетливым треском разлетелась вдребезги.

Когда это началось? Вчера? Позавчера? Месяц назад? Или — намного раньше? Когда мир вокруг меня стал уменьшаться? Когда я развелся? Когда начал работать на дому? Когда перестал выходить на улицу и ограничил все контакты с внешним миром тонкой пуповиной метро и единственным нервом телефонной линии?..

Я сидел в углу гостиной и, точно атлант, подпирал плечами стены собственной квартиры. Поза была неудобная: ныла спина, болел крестец. Из-за недосыпа я клевал носом и все время боролся с желанием обхватить колени руками и свернуться в калачик… Глаза слипались. Стены гудели. Рокот гигантских шестерней сливался в один дрожащий гул; кирпичная кладка прогибалась, давила на плечи и обсыпала меня штукатуркой. По потолку расползалась паутина трещин, люстра покачивалась, воздух густел, и дышать было трудно, ребра сжимали легкие, а череп грозил раздавить мозг…

Зазвонил телефон. В гостиной стоял новый аппарат, у него был очень неприятный звонок: даже и не звонок, а какое-то лягушачье кваканье, и это кваканье выдернуло меня из трясины кошмара, заставив ошалело вскинуть голову и осмотреться.