Классовый вопрос - [35]

– Я советовала тебе надеть белое, – сказала графиня. – Но я рада, что ты все-таки выбрала зеленый. Это чудесный весенний цвет. Цвет, дарующий надежду.

Аннабель повернулась от зеркала и крепко обняла ее, рискуя измять их платья.

– У вас есть все основания надеяться, mama. Я настроена на лучшее. Мистер Мэйсон мне весьма нравится, и, я думаю, что, до некоторой степени, нравлюсь ему. Я полагаю, что привязанность между нами будет только расти.

– А его родители? – спросила mama.

– Я их просто обожаю, – тепло улыбнулась Аннабель.

– О, – с безмерным облегчением выдохнула mama. – И я тоже. Они всегда мне нравились. Я всегда сожалела, что не могу поговорить с ними в церкви, не могу пригласить их на наши приемы или побывать на ассамблеях, на которые они ходят. Теперь я все это смогу сделать. Было бы странно, если бы я так не поступила. Думаю, что в лице миссис Мэйсон я приобрету хорошую подругу.

– Ох, mama, – Аннабель сжала ее руки, – сейчас вы уже не так сердитесь на меня, как тогда?

– Ответь мне только на один вопрос. Ты убежала с Томасом Тиллом только для того, чтобы не выходить замуж за маркиза Уингсфорта? Ты заплатила ему за это? И ты убедилась, что оставила достаточно заметные следы, чтобы вас очень быстро настигли?

Аннабель стиснула ее руки еще сильнее.

– Можешь не отвечать, – поспешно сказала ее мать. – Это все мой грех. Если бы я отстаивала свое мнение, что должна была делать куда чаще, чем делала, то, возможно, проследила бы, чтобы твой отец выбрал тебе в мужья кого-нибудь другого, а не маркиза. Не думаю, что человек с плохими зубами может считаться хоть сколько-нибудь привлекательным.

Обе неожиданно для самих себя фыркнули и, со слезами на глазах, рассмеялись.

– Будешь ли ты счастлива с мистером Мэйсоном? – спросила графиня. – Я нахожу его необычайно обаятельным и остроумным.

Но Аннабель не успела ответить. Дверь ее гардеробной снова распахнулась. В дверном проеме стоял ее отец. Элегантный, строгий и несчастный.

– Мы опаздываем в церковь.

В глубоком раздумье он пристально посмотрел на дочь, а затем произнес нечто настолько неожиданное, что обе женщины в изумлении открыли рты.

– Аннабель, если ты хочешь пойти на это, то быть по сему. Если же нет, то мы к концу дня окажемся в Оукридже, а Мэйсоны и свет могут катиться ко всем чертям, меня это не заботит.

Это было самое замечательное признание в любви, которое она когда-нибудь от него получала. Последствия от такого поступка были бы для ее отца просто катастрофическими. Во всех отношениях. И, тем не менее, он готов пойти на это ради нее?

– О, papa, – ее голос задрожал, – я люблю Реджинальда Мэйсона. Или уверена, что полюблю его, когда узнаю получше. По сути, я уже влюблена в него и, думаю, что он в меня тоже. И я действительно хочу выйти за него, а не вынуждена, как было поначалу. Этот брак не будет для меня несчастьем. Вы не должны чувствовать себя виноватым. Никто из нас не должен. О, пожалуйста, давайте не будем чувствовать себя виноватыми!

Она подбежала и бросилась ему на шею.

– И спасибо! – задыхаясь, бормотала она. – Спасибо, papa! Я очень люблю тебя и mama!

Он откашлялся. Он всегда неловко чувствовал себя, когда женщины проявляли эмоции, глупый дорогой человек.

– Мы же не собираемся опоздать, – строго напомнил он, оттолкнулся от дверного косяка и предложил руку им обеим.

Аннабель медленно и глубоко вздохнула. Это был день ее свадьбы.

Наконец-то.

***

Примерно часом ранее Реджи тоже находился в своей гардеробной. Та была битком набита дядьями и кузенами мужского пола. Каждый из присутствующих, даже неженатый, припас совет на будущее и, особенно, на ближайшую ночь. Большинство советов, касавшихся брачной ночи, были настолько непристойными, что могли быть высказаны только при условии, что в пределах ближайших полсотни футов не было женских ушей.

А затем матушка Реджи испортила все веселье, заявившись, чтобы убедиться, ровно ли повязан его шейный платок. Один за другим мужчины исчезли.

– Ма, – шутливо заметил Реджи, – если ты сдвинешь платок хоть на миллиметр, мой камердинер подаст в отставку. И это меня чрезвычайно огорчит.

Она удовольствовалась тем, что погладила его по груди.

– Ты и так бы скоро остепенился. Ты хороший мальчик, Реджинальд. И всегда был таким. Я имею в виду, что ты хороший человек. Отец не должен был так переживать. Он вполне мог позволить себе заплатить твои долги.

– Ма, – он взял ее руку и поднес к своим губам. – Я не чувствую себя несчастным. Напротив, я уверен, что сейчас я совершенно счастлив. Мне нравится леди Аннабель. Может быть, я даже влюблен в нее. Я почти уверен, что уже влюбился. И, похоже, она ко мне тоже не совсем равнодушна.

– Ох, Реджинальд, – печально вздохнула она. – Вообще-то я думаю точно так же. Но я побаиваюсь, а вдруг она легкомысленная молодая особа. Очень надеюсь, что я неправа. Но как она сможет влюбиться в тебя, если еще с месяц тому назад бежала с тем кучером?

– Хаврекрофт заставлял ее выйти замуж за маркиза Уингсфорта. Ты его знаешь, ма? Если бы знала, то поняла, почему она предприняла такие радикальные меры, как побег с кучером, убедившись, что об этом узнает весь свет.