Классная штучка - [6]

Погладив Эшли по плечу, он вдруг заметил, что она дрожит. Эшли плакала. Прижав ее к себе, он почувствовал, что и его глаза увлажнились. Эшли долго рыдала у него на плече, а он молча гладил ее по волосам, целовал в лоб и проклинал судьбу, которая сыграла с ними такую злую шутку.

Наконец Эшли подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Джулиан взглянул на нее — заплаканную и несчастную; никогда он не любил ее так сильно, как, в эту минуту.

— Поцелуй меня, Джулиан, — прошептала она.

И он приник ко рту Эшли и, впившись в ее теплые мягкие губы, почувствовал, как они дрожат. В это мгновение ему было бы как никогда легко сказать, какие чувства он на самом деле к ней питает. Он мог бы послать все к черту и остаться с ней. Но… его жизнь уже была втиснута в определенные рамки, и он собирался неукоснительно следовать избранному пути.

— Давай ляжем в постель, Джулиан, — попросила она. — В последний раз.

У Джулиана перехватило дыхание. Но, еще раз взглянув на ее заплаканное лицо, он понял: нет! Будет только хуже. И покачал головой, превозмогая себя.

Эшли отшатнулась и разразилась рыданиями.

— Не надо, Эш, — сказал он, гладя ее волосы. — Ты ведь знаешь: когда я уйду, тебе станет еще тяжелее.

От этих слов Эшли захотелось умереть.

Она встала, одернула платье и поправила растрепавшиеся волосы. В горле стоял комок. Сглотнув, она сказала:

— Ты хочешь, чтобы я написала прошение об отставке прямо сейчас или можно подождать до понедельника?

Джулиан со вздохом помотал головой.

— После всего, Джулиан, — пылко заговорила она, — я больше не могу работать рядом с тобой. Ты должен сам понимать. Я просто сгораю от стыда. Никогда меня так не унижали. Господи, какая же я дура!

— Не надо, Эш! — с жаром выкрикнул он. — Прошу тебя, милая, не говори так! Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она нервно поправила прическу.

— Я просто не представляю, что мне теперь делать.

— Может быть, возьмешь отпуск? Выйдешь на работу после Рождества.

При слове «Рождество» Эшли вздрогнула и отвернулась.

— Может быть, — глухо произнесла она. — Тогда по крайней мере нам не придется какое-то время сталкиваться в коридоре.

— Да.

— Сейчас у меня такое настроение, что я предпочла бы никогда больше тебя не видеть, — сказала Эшли. — Так было бы легче для нас обоих.

— Может быть, ты это решишь после Нового года?

Эшли кивнула и натянуто улыбнулась. В сердце Джулиана все оборвалось. Он должен немедленно уйти. Бежать! Не то размякнет и передумает.

— Обещай мне кое-что, Джулиан.

— Если смогу.

— Никогда мне больше не звони. Не пиши писем. Никогда даже не спрашивай, как у меня дела.

Он промолчал.

— Пожалуйста, Джулиан, дай мне это обещание. Поклянись, что никогда не попытаешься увидеться со мной после работы. Что никогда даже не заговоришь со мной… о нас.

— Но…

— Пожалуйста. Если ты пообещаешь, то я буду твердо знать: все кончено. И выброшу из головы дурацкие надежды. Не буду просиживать часами у телефона, надеясь, что ты позвонишь. Никогда не войду к тебе в кабинет, надеясь услышать слова «я тебя люблю». Умоляю, Джулиан, обещай мне!

Джулиан устало потер глаза, мысленно преклоняясь перед этой мужественной женщиной.

— О'кей, обещаю, — сказал он.

И посмотрел на часы. Эшли перехватила его взгляд и встала.

Поднялся и Джулиан. В молчании они прошли к двери.

— Береги себя, — сказал он на прощание, поправляя выбившуюся у Эшли прядь волос.

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Хорошо. Ты тоже.

Закрыв за ним дверь, она бессильно привалилась к стене.

Как ей теперь, после того как рухнули все планы, встречать Рождество? Новый год? Как вообще жить? И хочет ли она жить? Эшли знала, что самое страшное ждет ее впереди. Обида, боль, унижение, мучительное одиночество. Все это ей уже довелось испытать после развода с мужем. Тогда ей удалось преодолеть этот кошмар. Теперь же не удастся.

Она побрела в ванную. В ее руке вдруг оказалась баночка аспирина. Эшли изумленно уставилась на нее. Вытрясла на ладонь таблетки. Сколько их — двадцать?

Тридцать? Маленькие белые кружочки невинно покоились на ее ладони. Она ткнула в них пальцем, и несколько таблеток упало на пол.

Взяв с полки стакан, Эшли доверху наполнила его, положила в рот пару таблеток и, запив водой, проглотила.

Вдруг ночь прорезал оглушительный рев сирены «скорой помощи». За ним — другой, третий. Дождавшись, пока рев затих вдали, Эшли посмотрелась в зеркало. Ее плечи затряслись, из глаз градом полились слезы. Резко размахнувшись, она швырнула таблетки на пол.

— Джулиан! О Джулиан!

Ухватившись за раковину умывальника, она медленно сползла на пол. Господи, и что на нее нашло? Неужто она и правда хотела свести счеты с жизнью? Ведь он позвонит.

Нарушит данную ей клятву и позвонит. Непременно. Иначе и быть не может. Он слишком влюблен в нес, чтобы вот так просто повернуться и уйти навсегда.

— Он позвонит! — громко выкрикнула Эшли. — Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он позвонил!

Глава 3

Брать интервью во время съемок — дело непростое, а сильный дождь делает задачу почти невыполнимой. Команда Дженнин и без того прибыла на взводе. Все опоздали и были здорово раздражены (им не правильно указали, как проехать к месту съемок), так что Дженнин знала: еще чуть-чуть, и против режиссера, который и в свои лучшие дни отличался нерешительностью, поднимется возмущенный ропот.