Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова - [296]

Литературное обозрение. 1996. № 3. С. 112

Г. Струве — В. Маркову 24 июня 1956:

<…> Дошел ли до Вас — в натуре или по слухам — последний, тоже «порнографический», роман Набокова «Lolita», вышедший во Франции? Я его приобрел в Париже и сейчас читаю. Есть кое-что напоминающее «Камеру обскуру», но «погуще»: это автобиография сексуально извращенного человека и история (растянутая на два тома) его «романа» с 12-летней девочкой. Пошлости и безвкусия хоть отбавляй. Все говорят, что непристойность оправдывается обычным блеском Набокова, но блеск, на мой взгляд, какой-то фальшивый, заемный. <…>

Литературное обозрение. 1996. № 3. С. 112

Ю. Иваск — В. Маркову 24 августа 1956:

<…> Вы никогда не писали о том, что Вы должны: кому неизвестно. Творцу, России. Существенно, что должны. Набоков на долги плюет: и вот поступил в цирк. Стал первым акробатом. Но цирк это только симпатичное развлечение. <…>

Литературное обозрение. 1996. № 3. С. 112

Г. Иванов — В. Маркову 7 мая 1957:

<…> Желчь моя закипела, увидев в каком-то Life'e или Time'e портрет «новеллиста» Набокова, с плюгавой, но рекламной заметкой. Во-первых, грусть смотреть, во что он превратился: какой-то делегат в Лиге наций от немецкой республики. Что с ним стало: <нрзб> надутый с выраженьем на лице. Был «стройный юноша спортивного типа» (кормился преподаванием тенниса)… Но желчь моя играет не из-за его наружности, а из-за очередной его хамской пошлости: опять который раз с гордостью упоминает о выходке его папы: «продается за ненадобностью камер-юнкерский мундир». Папа был болван, это было известно всем, а сынок, подымай выше, хам и холуй, гордясь такими шутками, как эта выходка. Вообще, заметили ли Вы, как он в своей биографии, гордясь «нашими лакеями», «бриллиантами моей матери», с каким смердяковским холуйством оговаривается, что его мать не из «тех Рукавишниковых», т. е. не из семьи знаменитых купцов-миллионеров, и врет именно «из тех»… Очень рад до сих пор, что в пресловутой рецензии назвал его смердом и кухаркиным сыном. Он и есть метафизический смерд. Неужели Вы любите его музу — от нее разит «ножным потом» душевной пошлятины. <…>

Georgij Ivanov / Irina Odojevceva. Briefs an Vladimir Markov: 1955–1958/ Mit einer Einleitung herausgegeben von Hans Rothe. Köln; Weimar; Wien, 1994. P. 59–60

В.Ф. Марков — Г.П. Струве 14 октября 1957:

Читаю «Машеньку» Сирина — вещь еще довольно беспомощная, хотя и намечается будущий Сирин-Набоков. Но как видно здесь, что у него нет и минимального чувства психологической правды (любовно-эротические сцены хуже, чем у папá Моршена^{256} — это как мальчик пишет о взрослых). Думаю, что в этом ключ его отталкивания от «реализма». Он — реалист-неудачник, а не человек гоголевского нутра (на что он претендует).

Hoover Institution Archives. Stanford University. Palo Alto

Ивлин Во^{257} — Джону Доналдсону 18 ноября 1958:

<…> «Лолита». Мне запомнилась только «клубничка». Американское издание романа буквально перенасыщено всякого рода интеллектуальными аллюзиями. У меня даже появилось подозрение: уж не имеем ли мы дело с неким современным аналогом Боудлера (в чью задачу входило очищать литературные произведения высокого качества от вкраплений непристойности), призванным привносить в «клубничку» подобие художественного достоинства. Если у кого-либо из Ваших коллег, растленных крючкотворов, есть парижское издание, добудьте его для меня. Возможно, это иллюзия, но мне кажется, оно должно быть очень забавным <…>

The letters of Evelyn Waugh. London, 1980. P. 516. (Пер. Н. Пальцева.)

Генри Миллер^{258} — Лоуренсу Дарреллу^{259} (ноябрь 1958):

<…> Завершаю. Только что получил невероятное письмо от гостиничного портье в Монтрё: утверждает, что был свидетелем тому, как какой-то ненормальный звонил в «Нью-Йорк таймс» по междугородной, заявляя, что может доказать (!), будто подлинный автор «Лолиты» — я. Что до книги, то я ее еще не прочел — только полистал, стиль не понравился. Впрочем, не исключено, что я пристрастен. Это мне вообще свойственно <…>

Lawrence Durrell and Henry Miller. A Private Correspondence / Ed. by Georges Wiches. London, 1963. P. 352–353. (Пер. Н. Палъцева.)

Запись в дневнике Гарольда Николсона^{260} 4 декабря 1958:

<…> Раймонд [Мортимер] говорит, что «Лолита» — всего лишь литературное произведение, предостерегающий в моральном плане вымысел, но публика может не усмотреть этого и отнестись к роману как к развращающему и непристойному. Молю Бога, чтобы Уэйденфельд его не издавал. <…>

Harold Nicolson. The Later Years. 1945–1962. Vol. III. Diaries and letters / Ed. by Nigel Nicolson. New York: Atheneum, 1968. P. 356. (Пер. А. Спаль.)

Виктория Сэквилл-Уэст^{261} — Гарольду Николсону 29 декабря 1958:

Я не собиралась беспокоить тебя насчет «Лолиты», зная, что ты и без того обеспокоен и раздражен, но теперь, когда и сама я прочитала роман, не могу воздержаться от присоединения своего голоса к общему хору. Признаюсь, меня ужаснула и устрашила мысль, что вы должны издать эту книгу.

Пойми, я была готова поверить, что это:

а) разновидность предостерегающей истории, предупреждение;