Классическая драма Востока - [198]

Шрифт
Интервал

И весело идет обратно,
Не думая о том,
Какая встреча ждет ее.
А с нею вместе
Идет ее простак-любезник,
И следом о-Камэ, вдова,
Хозяйка "Домика цветов",
За нею по пятам — служанка.
Гость — Восковая Свечка
Горланит по пути,
Как может, песню "Тинцубуси"
На грубый деревенский лад:
" Тинцу-тинцу-тинтири!
Кто первый любовник в театре?
Волнует, тин-тин, сердца?
Дзиндзаэмон[333].
Кто первый актер на роли
Многодумного мудреца?
Кодзаэмон.
Тинцу-тинцу-тинтири!
Кто так умеет играть,
Что всех прошибает слеза?
Сиродза, Сиродза,
Тинцу-тинцу-тинтири".
Голоса
Ят-тя! Ят-тя! Еще раз! Ну-ка,
Вот это глотка!
Ну что твой соловей!
Еще-еще!
Вот первый в Осака певец!
Рассказчик
Не думайте, что пенье
Им нравится.
Но знают,
Что это — денежный мешок поет.
Лишь были б деньги,
И каждый сразу же готов признать,
Что ты мастак в любом искусстве.
А между тем —
Другие голоса слышны в толпе:
"Вы видите? Вот эти трое
Идут сюда!
Буяны, драчуны!"
Ёхэй,
Нахмуря брови,
Остановился посреди дороги,
А за его спиной
Два здоровенных парня.
Видать по лицам,
Что на все готовы.
Взглянув на них,
Когику испугалась.

Когику

Послушайте, хозяйка!
Идти назад
По этой же дороге — скучно.
К тому же у меня устали ноги.
Я предпочла бы
Вернуться в лодке по реке…

Рассказчик

И, приподняв подол,
Она готова
Спуститься на берег,
Но прямо на пути
Торчит, как мачта, сам Ёхэй,
А по бокам
Стоят его дружки,
Расставив ноги.

Дзэмбэй и Ягоро. А ну-ка, Ёхэй! Поговори с этой девкой по-свойски, покажи ей, что ты мужчина! А если этот свечной огарок вспыхнет, мы подрежем ему фитиль и втопчем его в грязь!

Рассказчик

Они суют сандалии за пояс
И скрещивают руки на груди.
Вот-вот полезут в драку. Гость
От неожиданности словно онемел.
Хозяйка и служанка,
Совсем растерянны.
Они дрожат от страха,
Хотят Когику увести.
Но раззадоренный Ёхэй
Ее хватает за руку.

Ёхэй. Я первый договаривался с Когику. А когда завсегдатай веселого квартала, вроде меня, нанимает девицу, так небось она уж от него не уйдет к другому.

Рассказчик
Он тащит за руку ее
И силой заставляет сесть
На лавку
Пред чайным домиком.

Ёхэй. Ты, продажная шлюха, тварь, дешевка! Наболтала мне, что гадатель-де сказал, будто нельзя тебе идти в ту сторону, где стоит храм Нодзаки, а то случится большая беда,

И ни за что
Туда ты не пойдешь, —
И солгала!
Со мной, Ёхэем,
Пойти не захотела?
А если гость тебе по вкусу,
Так наплевать тебе на все гаданья,
Пойдешь куда угодно?
Ну что? Ну что ты в оправданье скажешь?

Рассказчик

Вот так Ёхэй бранит Когику.
Он в ярости глаза таращит.
Страшно кровью налились глаза,
Ну, сущий демон!
Пытаясь успокоить грубияна,
Когику кротко отвечает:

Когику. Право, Ехэй, не надо так бушевать из-за пустяков. Все знают, в какой мы тесной дружбе. Кто назовет меня хоть раз, три раза помянет тебя. Ты и я — да мы всегда у всех на языке. Я не пошла с тобой сегодня, это верно, но только ради тебя же самого. Чтобы оберечь твое доброе имя. Ты слишком мне дорог, слишком много ходит про нас разных досужих сплетен.

Зачем ты позволяешь
Твоим дружкам подначивать тебя?
Мое не изменилось сердце:
Богам я поклялась
Тебя любить!
Смотри: вот письменный обет![334]

Рассказчик

Ёхэй невольно тронут.
Он чувствует, что гнев его угас,
Однако совестно признаться в этом
Своим запальчивым друзьям…
Когику шепчет на ухо Ёхэю
И нежно прижимается к нему.
Заметив это,
Теперь разгневался богатый гость:
"Вот уж спасибо, нечего сказать!"
И грузно он садится рядом.

Восковая Свечка

Так не годится, госпожа Когику.
Любовь любовью, а обман обманом.
Зачем лгала ты мне, —
Мол, в целом городе, хоть всех перебери,
Мужчины не найти приятней,
Чем я, твой милый гость из Айдзу?
А я-то думал,
Что буду вспоминать
Твою любовь,
Когда к себе на родину вернусь,
И похваляться,
Какое счастье привалило мне!
Я денег не считал,
Они текли рекою,
Чтоб вместе прогуляться по реке.
А на поверку оказалось,
Что из меня ты строишь дурака?
Так дальше не пойдет!
А ну-ка, повтори
При этом шалопае,
Что прошлой ночью
Ты обещала мне?
А! Ты молчишь?
Тогда меж нами
Все кончено! Найду себе другую!
Как говорится:
"Застава в горах[335]
Крепка, крепка,
Тропа через горы
Крута, крута.
В другой раз не приду!"
Ну, что на это скажешь?

Рассказчик

Он требует ответа.
А меж тем
Дружки Ёхэя,
Перемигнувшись,
Подходят с наглым видом.

Дзэмбэй и Ягоро

Эй ты!
Невежа, деревенщина, мужлан!
А ну-ка, прочь ступай!
Оставь в покое девку!

Убирайся! Не то получишь на память хороший подарок от нашего города! Ну, чего ты так разгорячился? Мы остудим тебя, остудим. Хлебнешь ты у нас мутной водицы из этой речонки!

Рассказчик

И оба наступают с двух сторон,
Хотят его взять в клещи
И спихнуть
Крутого берега…
Однако Восковая Свечка
Не так-то мягок,
Как говорит его прозванье,
Не мягкий воск, а крепкая смола, —
И твердо держится.

Восковая Свечка

Ах вы, щенки!
Дрянь, сволочь, оборванцы!
Слыхал я про таких!

Ишь ты, накололи себе разные узоры на руках — пугать людей. Ссору заведут нарочно, а сами норовят выхватить чужой кошель из-за пазухи! Голь перекатная! Нищета из вас всю душу вытрясла, коленки небось дрожат! Погуляете с девками — и вовсе с копыт долой. Но я, по нашему деревенскому обычаю, угощу вас кое-чем покрепче вашей мутной водицы! А не хотите ли узнать вкус моей грязной ноги?

Рассказчик

И гость вскочил.
Он бросился вперед —

Еще от автора Дзэами Мотокиё
Род Рагху

Имя Калидасы — знаменитого драматурга и стихотворца Древней Индии - знаменует собой период высшего расцвета индийской классической культуры. Его поэзия и драматические сочинения переводятся на европейские языки начиная с XVIII века, однако о личности создателя этих всемирно известных творений мы до сих пор фактически ничего не знаем: нам не известны ни год, ни место его рождения, ни его общественное положение, ни какие-либо другие конкретные факты его биографии. В настоящем издании русскому читателю предлагается обширный очерк жизни и творчества Калидасы, а также первый русский перевод его поэмы «Род Рагху».


Кагэкиё

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Рубайат Омара Хайяма

Впервые изданный в 1859 г. сборник Rubaiyat of Omar Khayyam познакомил читающую по-английски публику с великим персидским поэтом-суфием и стал классикой английской и мировой литературы. К настоящему времени он является, по мнению специалистов, самым популярным поэтическим произведением, когда-либо написанным на английском языке. Именно написанном — потому что английские стихи «Рубайат» можно назвать переводом только условно, за неимением лучшего слова. Продуманно расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им стройную композицию, превратив собрание рубаи в законченную поэму. В тонкой и изящной интерпретации переводчик представил современному читателю, согласуясь с особенностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских средневековых стихов.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Комедии

В ряду гениев мировой литературы Жан-Батист Мольер (1622–1673) занимает одно из самых видных мест. Комедиографы почти всех стран издавна признают Мольера своим старейшиной. Комедии Мольера переведены почти на все языки мира. Имя Мольера блистает во всех трудах по истории мировой литературы. Девиз Мольера: «цель комедии состоит в изображении человеческих недостатков, и в особенности недостатков современных нам людей» — во многом определил эстетику реалистической драматургии нового времени. Так писательский труд Мольера обрел самую высокую историческую оценку и в известном смысле был возведен в норму и образец.Вступительная статья и примечания Г. Бояджиева.Иллюстрации П. Бриссара.


Ирано-таджикская поэзия

В сборник вошли произведения Рудаки, Носира Хисроу, Омара Хайяма, Руми, Саади, Хафиза и Джами. В настоящем томе представлены лучшие образцы поэзии на языке фарси классического периода (X–XV вв.), завоевавшей мировоепризнание благодаря названным именам, а также — творчеству их предшественников, современников и последователей.Вступительная статья, составление и примечания И.Брагинского.Перевод В.Державина, А.Кочеткова, Ю.Нейман, Р.Морана, Т.Стрешневой, К.Арсеньевой, И.Сельвинского, Е.Дунаевского, С.Липкина, Г.Плисецкого, В.Левика, О.Румера и др.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.