Класс коррекции - [3]

До конца перемены Пашка осваивал Юркину коляску и к концу уже вполне лихо на ней носился и разворачивался. Сам Юрка сначала стоял у стены, а потом уселся прямо на пол.

— Хочешь, стул принесем? Из класса? — спросил Таракан, которому тоже хотелось покататься на коляске. — Для тебя дадут…

— Спасибо, не надо, — ответил Юрка. — Я вполне нормально сижу. Хотя лучше, конечно, лежать… — он засмеялся, а Таракан смутился и куда-то убежал. Он у нас чувствительный.

Смеялся и улыбался Юра часто и хорошо. Да и вообще, если бы не его болезнь, был бы пацаном вполне привлекательным, из тех, что девчонкам нравятся: глаза голубые, волосы кудрявые, на вид мягкие, пальцы — тонкие и длинные. Про болезнь его, естественно, тут же, чуть ли не после первого урока, спросили. Юра охотно объяснил, что его болезнь называется ДЦП, болеет он с самого рождения и теперь, можно сказать, в хорошей форме, потому и в школу пошел. Раньше, мол, было хуже. Страшно даже про это «хуже» подумать. Но хорошо, что теперь — получше.

Глава 3

Дальше так и было. Юра иногда приезжал в школу с коляской, иногда приходил на таких сложных костылях, в которые вставлялись руки и локти. Всем, конечно, нравилось, когда коляска, потому что он давал на ней кататься. А еще можно было стоять на запятках и катиться вместе с Юрой, как на финских санках. Неловкий Мишаня как-то разогнался и вместе с Юрой и коляской перевернулся прямо напротив кабинета завуча. Я страшно испугался, что Юра еще покалечится (Мишане-то все равно, он с детства деревянный — его хоть об дорогу бей), но все вроде бы обошлось, Юра ушибся не сильно, не заплакал и Мишку ругать не стал. Правда, Пашка потом с Мишаней немного «поговорил», но тот не очень и сопротивлялся — понимал, что виноват. Сам Юра предпочитал костыли и вообще, как я заметил, старался больше ходить и по-разному двигаться. Я думаю, что в его положении это и правильно. Чем больше упражняешься, тем лучше получается.

Понятно, что почти сразу же Юру стали дразнить. Передразнивали его походку, уродливые ужимки, когда он пытался достать что-то, писали, как Юра, высовывая язык и нелепо вывернув локоть и кисть. Дразнили, естественно, не все и в основном не из нашего класса, но ведь придурки-то везде найдутся…

На поддразнивания Юра реагировал удивительно: он смеялся. Да еще и передразнивал дразнильщиков. Вот как это происходило. Идет, предположим, Юра на костылях по коридору. Сзади тут же пристраивается хвост из двух-трех кретинов, которые идут так, чтобы Юра их не заметил, и копируют его ужасную походку, иногда опираясь при этом на швабру. Еще кретинов пятнадцать ржут. Юра потихоньку поглядывает назад, потом резко оборачивается. Все кретины, естественно, застывают на месте. Юра говорит, указывая пальцем:

— Не выходит, не выходит, не выходит! И вовсе не похоже! Ты ногу не так волочешь, ты — вообще спотыкаешься, а я этого никогда не делаю. Вот у тебя немного лучше, чем у них, но все равно не так. Вставайте вот сюда, рядом. Смотрите на меня. Раз, два, три — пошли! Ногой, ногой больше загребай! Смотри, как я делаю!

Сами понимаете, в другой раз эти кретины Юру уже не передразнивали. Всем же хочется умными казаться.

Кстати, насчет ума. Не знаю, как учителя, но я довольно быстро понял, что наша программа седьмого «Е» класса для Юры — тьфу! Если бы не трудности с письмом, он бы мог и в «А» учиться. Как-то я ему это сказал. Хотел приятное сделать. Он, как всегда, улыбнулся и говорит:

— Да брось ты, Антон! Сам же понимаешь, что экстерьер у меня для гимназически-показательного класса неподходящий. Я же урод. Да и пишу я, ты видел как. Так что меня вполне «Е» устраивает. Куда лучше, чем дома сидеть. Да и вас я вроде тоже не очень напрягаю. Так?

— Так, — согласился я. К тому времени я уже понял, что с Юрой можно говорить начистоту, без всяких скидок на его болезнь. — Может быть, ты и прав. Там, в «А», все такие суперблагополучные, а мы — каждый по-своему урод. Тебе среди нас самое место.

— А почему ты здесь, Антон? — спросил в свою очередь Юра.

— Я? — я задумался. Хотелось ответить Юре правду, но как об этом коротко рассказать? Не будешь же здесь, на лестнице, рассказывать историю всей своей жизни…

— Если не хочешь, не отвечай, — сориентировался Юра.

— Да не то чтоб не хочу, просто долго рассказывать, — я махнул рукой. — А если коротко, то сначала я учился в «Б» классе, а потом меня сюда сослали. Можно сказать, за поведение…

— Что-то ты на хулигана не похож, — недоверчиво улыбнулся Юра.

— Нет, нет, ты просто не знаешь, — я улыбнулся в ответ и заговорщицки подмигнул Юре. — Я на самом деле ужасный хулиган. Только это с первого взгляда не очень заметно.

В целом Юра на удивление быстро вписался в наш «Е» класс. Хотя, конечно, чем-то он очень от нас отличался. Например, Юра никогда не употреблял матерных слов и морщился, когда кто-то матерился в его присутствии. Когда тут же были девчонки, его вообще перекашивало. Впрочем, наши девчонки сами матерились почище пацанов, так что так бы и оставаться Юре перекошенным, если б не Пашка. Пашка взял над Юрой полное шефство, проникся всеми его потребностями и однажды, к изумлению наших пацанов, потребовал, чтобы мы в Юркином присутствии не матерились.