Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника - [5]

Третья задача вытекает из подхода Кларендона, создавшего литературную коллекцию портретов современников. Может показаться, что книга несколько перегружена именами, а приведенные в ней краткие сведения о тех, чьи судьбы пересеклись с судьбой Хайда, не так важны. Извинением служит то, что многие из этого ряда фигур британской истории пока не привлекли особого внимания российских авторов. Мы по-прежнему в основном в кругу имен, очерченном нашими предшественниками, советскими англоведами, и это имена из революционного лагеря.

Использованные источники хорошо известны специалистам, писавшим о Кларендоне и о его времени. Прежде всего, это сочинения современников, в первую очередь, самого Кларендона. Он писал «Историю мятежа и гражданских войн» во время двух изгнаний, между которыми двадцать лет. Сначала он воспринимал будущее произведение не как автобиографию, а как максимально достоверное описание событий. Во второй эмиграции во Франции он начал с составления «Истории жизни Эдварда, лорда Кларендона, от рождения до реставрации королевской семьи в 1660 году», то есть автобиографии для семьи, с которой мечтал воссоединиться. Получив от сына Лоуренса рукопись оригинальной «Истории», он смог вернуться к первоначальной идее и соединил разделы, написанные на острове Джерси, с разделами «Истории жизни», добавил новые разделы с главным намерением — отойти от личной перспективы в изложении. В 1672 году окончательный текст «Истории мятежа», состоящий из шестнадцати книг, был закончен. «Вечный спор» о степени достоверности этой великой работы продолжается больше трех столетий со времени появления публикации первого тома в 1702 году. Знаменитый мемуарист епископ Гилберт Бернет так отреагировал на это культурное событие: «Первый том „Истории“ графа Кларендона дает правдивое описание начала бед, хотя написан в защиту двора, и содержит много оправданий плохого, на что тот был способен» [1, I, 53]. «Продолжение жизни Эдварда, лорда Кларендона», содержавшее описание периода канцлерства, преследовало, в первую очередь, личную цель — защититься от обвинений, приведших к бегству из Англии. Помимо этих, первостепенных для создания биографии Хайда источников, были привлечены другие его произведения, в том числе, официальные прокламации, которые он составлял для Карла I, а главное — философские, богословские и политические сочинения, написанные им, по большей части, незадолго до смерти, в годы второй эмиграции.

К этой же группе относятся мемуары и дневники современников, тех, кто знал Хайда. Это были люди, принадлежавшие к разным лагерям разделенной Англии. Их судьбы и отношения с Кларендоном складывались по-разному. Особую значимость эти свидетельства имеют, когда речь идет о его канцлерстве в годы Реставрации. Первым назовем Балстрода Уайтлока: близкий и любимый друг Хайда, ставший врагом, сторонником Долгого парламента и сподвижником Кромвеля. Оба стали первыми историками события, которое потомки назовут Великой Английской революцией. Труд Уайтлока «Мемориал об английских делах от времени правления Карла I» лишен анализа, сделавшего «Историю мятежа» великой исторической работой, но это добротный и исключительно важный источник. В нем есть строки, позволяющие заподозрить канцлера в коррупции и стремлении нажиться за счет прежнего друга. По словам российского литературоведа, Уайтлок, «безусловно, дайэрист, но весьма своеобразный: он до такой степени „лорд“, „дворянин“, „государственный муж“, что не может поступиться своим „Высочайшим“ достоинством даже в дневнике. Ни разу он не позволяет себе проявить какое-либо чувство: радости, огорчения, досады, недоумения, разочарования. Он не знает, что такое вопросительный или восклицательный знак, и в конце предложения или периода неизменно ставит точку» [134, 44–45]. Стиль Кларендона куда живее: иногда он пафосен, но чаще эмоционален, ироничен, даже насмешлив. До революции Хайд и Уайтлок были в отношениях, называемых «лучшие друзья». В эссе «О дружбе» Хайд утверждал, что один из принципов, определяющих отношения джентльменов, в том, что если друзья расходятся, то никогда не злословят по отношению друг к другу. К числу врагов Хайда относится супруга полковника Хатчинсона Люсиль, написавшая мемуары о жизни своего супруга, которого она, несомненно, любила и хотела, пользуясь связями при дворе Карла II, спасти после реставрации. В них можно найти довольно едкие суждения о канцлере.

С иных позиций о нем писали два знаменитых современника: ученый, придворный и друг Джон Эвлин и ученый, во времена канцлерства Хайда чиновник Адмиралтейства, Сэмюэл Пепис. Дружеские отношения с канцлером установились у Эвлина в годы эмиграции и сохранялись до самого второго изгнания Хайда. Он всегда называл его «большим другом» и считал выдающимся государственным деятелем. Он осмеливался посещать дом Кларендона в недели опалы до его бегства в ноябре 1667 года. Возможно, он был одним из друзей, советовавших ему спастись, покинув страну. Так же высоко оценивал его Пепис, подчеркивавший глубокое понимание им государственных дел, его высокую квалификацию как юриста и способность убедительно и доходчиво докладывать окружающим свою точку зрения и аргументы. Впрочем, считал Пепис, людям иногда казалось, что превыше всего он ставит себя и свою логику.