Клара и тень - [159]

Сувениры его сознания. Когда я впервые вошел в уже отремонтированный замок, я подумал, что он типично голландский. Ну, знаете, конструктивизм, опрятное искусство Мондриана, иллюзорные фигуры и геометрические тела Эшера… Но я ошибался: у ван Тисха нагота — это не декорация, а пустота, не искусство, а его отсутствие. Пройдемте сюда.

В голосе Стейна звучала усталость. От его слов веяло акцентом непоправимого. Казалось, его занимает какая-то смутная идея, словно мысли — крохотные живые существа, порхающие вокруг него.

Мисс Вуд держала в руках акварель, которую взяла с собой из дома Виктора Зерицкого. На картине была присевшая на корточки обнаженная женщина, склонившаяся вперед, голова повернута и смотрит на зрителя. Вуд сразу узнала позу «Сусанны», в которой она видела ее в «Ателье» во время сеанса подписей. Она могла понять, что, когда ребенком маленький Бруно увидел эту акварель, его сознание зажглось мечтами. И могла понять, что, повзрослев, он захотел повторить ее в беззащитной и желанной фигуре «Сусанны» Рембрандта. Протянутые между прошлым и настоящим, между жизнью и творчеством мосты — частое явление у всех художников. Но в данном случае ее смущали последствия. Она решила отправиться в замок и все узнать. «Ему придется меня впустить и ответить на мои вопросы», — думала она. Но в дверях внутреннего дворика ее встретил Якоб Стейн.

Сейчас они шли по коридору. В глубине виднелся дворик с выложенным в шахматном порядке полом. Ночь лила на дальние черепицы лунную настойку.

— Кто помогает Постумо Бальди? — спросила Вуд. — Очевидно, что работал он не один. Кто его обо всем информировал? Кто снабжал его карточками, кодами, паролями, информацией о дежурствах охранников, занимавшихся вывозом картин, о привычках полотен? И кто предупредил его о том, что произойдет сегодня в «Туннеле», и о точном времени, когда это случится?

На лице Стейна витала тусклая улыбка.

— Значит, вы даже знаете, что тут замешан Постумо Бальди… Ах, гализмус, наш сторожевой пес, наш любимый и прекрасный сторожевой пес… Ван Тисх мне говаривал: «Будь с ней осторожным. Она учует след и укусит жертву раньше времени. Только она способна на это». И он был прав. Вы — совершенство.

От этой похвалы она содрогнулась.

— Пожалуйста, ответьте на мои вопросы.

— Когда вы узнали, что это мы? — в свою очередь спросил Стейн.

Мысли Вуд неслись с головокружительной быстротой.

— Я никогда этого не знала, — сказала она. И добавила: — Зачем ван Тисху уничтожать собственные работы?

— Уничтожать? Фусхус, мисс Вуд, кто вам такое сказал? Мы — созидатели, а не разрушители. Мы — художники.

Они пересекли вымощенный дворик. В этой части Эденбургского замка мисс Вуд никогда раньше не бывала. Впечатление было потрясающее: нагие, неокрашенные полы и стены. Единственная архитектурная деталь — колонны из гладкого дерева. Над ними гладко, как море в темноте, простиралась ночь.

— Хотя, по правде говоря, я не хочу присваивать себе авторство этой картины, — рассеянным тоном прибавил Стейн.

Они вошли в новую пустую залу с плиточным полом. В глубине была еще одна дверь, но она казалась какой-то не такой. Напряжение Вуд не спадало. Она знала, что цель стратегии Стейна в том, чтобы обезоружить ее, при этом избежав поединка. Стейн привык манипулировать людьми, а не побеждать их. Мисс Вуд была настороже.

Дверь оказалась металлической, с кодовым замком. Стейн что-то нажал на панели управления, и дверь со щелчком открылась, обнаружив за собой темную внутренность. Потом он обернулся к Вуд с театральным жестом:

— Это творение — всецело дело рук Мэтра. Но он был бы доволен, узнав, что одной из первых его увидите вы.

И он пригласил ее внутрь.

21:40

Молодой человек по имени Матт по очереди обошел их всех, вздымая перед ними диктофон, словно это предмет культа. Фрагменты были короткие, и на чтение ушло немного времени. Крупке и Кларе пришлось повторить по одной фразе, в которой они слишком замялись. Кларе было довольно трудно сконцентрироваться на том, что она читала, и не менее трудно — уловить то, что произносили Старцы. Жаль, потому что, похоже, это были очень интересные размышления об истинном смысле искусства. Слово «уничтожение» повторялось во всех трех фрагментах. С другой стороны, она чувствовала, что понимают они то, что читают, или нет, не имеет никакого значения. Ее внимание привлекла одна из попавшихся ей фраз. В переводе это было что-то вроде: «Выжившее искусство — это умершее искусство». Она произнесла ее с должным благоговением.

Удовлетворенный Матт выключил диктофон. Следующий приказ не застал Клару врасплох, она его ждала, но волнение возросло на несколько градусов. Более того, быстро повинуясь приказу, она поймала себя на том, что дрожит.

Матт попросил их раздеться.

У Старцев на это ушло намного больше времени, чем у нее. Они даже толком не знали, как самим снять эти тяжелые, окрашенные маслом одеяния. Ей нужно было всего лишь избавиться от халата. Она сложила его и оставила на стуле. Крупка разделся раньше, чем Родино, который не только сражался со своей огромной туникой, но и как будто колебался, словно не совсем понимал, зачем они все это делают. Клару охватило желание помочь ему, но она сдержалась. Это было бы гипердраматической ошибкой. Старцы быть