Клановое фэнтези. Руны Возмездия - [2]

Напряженный, визгливый скрежет металла о скалу вывел волшебницу из оцепенения. В глаза шибануло каменной крошкой. Лицо посекло осколками. В последний миг Уля успела набросить на затылок капюшон походного плаща и бухнуться наземь. Сноп крупного убойного щебня, поднятый широким веером, со свистом накрыл фигуру девушки, забарабанил частой дробью по камням вокруг, оставляя на черствых глыбах после себя рваные глубокие отметины. Если бы не заклятие Отражения, брошенное впопыхах, совершенно бездумно, на уровне инстинктов, то Ульяна б уже, наверное, и костей не собрала. Это то же самое, что попасть под залп орудийной шрапнели. Но из пушек тут, само собой, никто не палил. Просто свирепый дьявоглот, разворачиваясь вокруг своей оси, как играющий с собственным хвостом кот, походя проборонил шипами участок затвердевшего плато, будто взрыхлил мягкий дерн на цветочной полянке. Кинжальные наросты демона вгрызались в древний базальт с такой легкостью, точно под ними простирался хрупкий весенний лед. Изнутри дьявольские шипы давили непроницаемой тьмой. Но внешняя оболочка дразнила солнечные блики безупречным серебром.

Перед тем, как шлепнуться вниз лицом, Уля заметила краем глаза Кирилла, который на бешеной скорости проскочил мимо нее с мечом в руках. За парнем неотступно, скручивая шею улиткой, неслась огромная голова дракона. Дьявоглот ощерил пасть, чем-то плюнул, точно выстрелил. Пучок темных искр, наподобие угольной пыли, с размаху долбанул в зачарованный клинок бойца. Лезвие жалобно дзинькнуло и… разлетелось вдребезги, рассыпалось в песок. В руках у Кири остался лишь осиротевший эфес. Дьявоглот рыгнул еще раз, целясь в голову воина. Кирилл кубарем бросился вниз, поднырнул под черное облачко, перекатился раз, другой, ловко, как кошка, подскочил на ноги, отпрыгнул в сторону.

Губы его при этом нашептывали какое-то заклятие, а руки, несмотря на мешанину боя, выделывали сложные магические пасы. Лишь колдовское восприятие кудесника помогло Ульяне разобрать слова напарника. И девушка оторопела… Речи те в устах боевого мага звучали, как минимум, неубедительно. Подобный пассаж выглядел бы, наверное, вполне уместно в исполнении деревенской бабки-ворожеи. Впрочем, у такой вот колдуньи-ведуньи Кирилл и обучался, – с его же слов. Уля изумленно повторила про себя подслушанную формулу: «По лесу пробегись, вместе разом соберись. По бору, по сосенке, с веточки на иголочку. С иголочки в чисто поле. Над полем вольная доля. Ветер дует силен, ни тверди для него, ни препон. Соберись, сотворись, надо мною проявись… – Волшебница вскинула бровь. – Гм-м… Интересно… Что бы это значило?..» Но додумать не успела. Сверху ухнула магическая субстанция, вызванная деревенским заклятием. И таила она в себе, как оказалось, всесокрушающую мощь. Ого!..

После очередного прыжка Кирилл на мгновение замер, словно подманивая к себе голову страшилища. Та не заставила себя долго ждать – раззявила огромную пасть, жадно потянулась к добыче. Длинная шея вытянулась до предела. Киря пару раз громко хлопнул в ладоши, затем с силой сцепил пальцы, будто что-то между ними стискивал. А вольный ветер, разбуженный простецким наговором, стрелою легкою проскользнул уж по лесам, по полям, по борам да сосенкам, собрался над головой волшебника – спрессовался в огромную стеклину. На гранях воздушного зеркала весело резвились солнечные зайчики. Изображение в нем переливалось, будто плавилось, перетекало из одного в другое, то вспыхивало, то блекло. И наконец магическая плоскость разящим полотном обрушилась вниз – ни тверди для нее, ни препон…

Псевдозеркало одним ударом отсекло дьявоглоту голову, прошло сквозь его плоть, словно через мягкое тесто, а затем с оглушительным грохотом и мелким дребезжащим звоном разлетелось на блестящие осколки. Бух-х! Дзин-нь! Дрин-н!!! Ульяне вновь пришлось возбудить заклятье Отражения, вжаться плотнее в камень, чтобы не угодить под стеклянный шквал.

Голова чудовища покатилась в сторону, сипло захрипела. Глаза злобно, непримиримо вращались, испускали во все стороны колючие черные молнии. Неожиданно рога, выступающие из надбровных дуг, окутались зеленоватым сиянием. Стало быть, магия в отсеченной крокодиловой глыбе не угасла, а, напротив, распалилась на полную катушку. Ульяна испуганно прикрыла ладонью рот. Дьявоглот искусно плел заклятие Оживления…

Но Кирилл этого уже не видел. На него, защищая поверженного монстра, набросились несколько чудовищ одновременно. Парню пришлось очень туго. Ближайший дьявоглот припал к земле, изогнул уродливый в своем совершенстве хвост, резким толчком вогнал туловище в стремительный выпад. Хвост, с шипением прорезая воздух, распрямился в огромный шипастый меч и… снес Кириллу голову. Вернее, не снес – отхватил с макушки лишь пучок волос. Уля с облегчением выдохнула. Она уж думала: конец. Но Киря присел в самый последний момент. Ему сегодня везло. Проплешина на затылке – ни в счет.

А тем временем голову дьявоглота, отсеченную воздушным резаком, уже полностью объяло магическое свечение. Вдруг она пошевелилась, заелозила по камню, перевернулась несколько раз с бока на бок, оставляя после себя густой мутный след. Глаза выкатились еще больше. Пасть неутомимо хрипела, хоть и не имела вроде бы поддува из легких, плевалась ядовитой слизью, изрыгала боевые заряды Иномирья – била во всё подряд, напропалую. Изгаженный кустарник вокруг смертоносного ошметка плоти дымился, камни лопались, глухо потрескивали, словно угли в костровище. Внезапно голова пару раз подпрыгнула, отталкиваясь от земли рогами, т. е. средоточием Силы, а затем зависла над поверхностью и… медленно поплыла к поверженному туловищу. Оно тоже издавало странные фыркающие звуки, выказывало явные признаки жизни. А при подлете родной башки и вовсе развернуло к ней кровоточащий обрубок шеи и приготовилось к воссоединению. Зубастую пасть исказило подобие хищной улыбки. Наверное, так ухмыляются гигантские каменные идолы, высеченные, по преданиям, на берегах подземной Реки Страха. Разделенные части уже приготовились к сращиванию, погнали из себя наружу жизненные соки, смазали поверхности клейкой слизью, чтобы облегчить спайку. В каждом движении разрозненных кусков чувствовалась непоколебимая уверенность, четкая слаженность. Видимо, им приходилась проводить подобную процедуру далеко не единожды. Но в последний миг между ними откуда ни возьмись появилась тонкая, но прочная пленка вулканического пепла.