Клан волчицы - [62]

— Клянемся соединившей нас кровью Крисельды не пожалеть сил, дабы помочь Анаид и ее спутнице Крисельде в их трудном деле.

— Я, Крисельда, клянусь поступить сурово, но справедливо и привести в исполнение приговор, вынесенный омниорами Селене, Избраннице и изменнице. Если Анаид не сможет вернуть ее, я умерщвлю Селену собственными руками.

ТРАКТАТ МАККОЛЕНА

Когда комета приближается к Солнцу, ее ядро раскаляется и испускает летучие субстанции. Из этих газов и пыли образуется хвост кометы, который растягивается порой на много миллионов километров.

Поэтому мы уверены, что первые строки Пророчества Омнии «Перед встречей с ней небесная фея расчешет свои серебристые волосы» следует понимать как предсказание появления кометы.

Осмелюсь утверждать, что последние из сделанных американскими обсерваториями наблюдений (кометы Когоутека[13] и Хиякутаке[14]) позволяют считать появление кометы из Пророчества Оры делом самого ближайшего будущего.

Эта комета будет единственной в своем роде, так как из-за изменения своей орбиты под воздействием газовых гигантов на периферии Солнечной системы не приблизится к Солнцу.

День рождения

Когда вечером Анаид вернулась в их комнату, Клаудия не спала, притворяясь, что читает. У нее был очень встревоженный вид.

— Следующей будешь посвящена ты, — извиняющимся тоном сказала ей Валерия. — Обещаю.

С этими словами она поцеловала дочь, пожелала девочкам спокойной ночи и вышла из спальни.

Клаудия не проронила ни слова. Она знала: мать переживает из-за того, что пришлось посвятить чужую девочку раньше собственной дочери, — и теперь своим молчанием сыпала ей соль на рану.

Как только за Валерией закрылась дверь, Клаудия вскочила с кровати, оделась и, не обращая внимания на Анаид, стала краситься. При этом она дрожала как в лихорадке.

— Опять убегаешь?

— Нет, прихорашиваюсь, чтобы тебе не противно было спать со мной в одной комнате.

Анаид хотела промолчать, но не удержалась:

— Зря ты так со своей матерью.

— Не твое дело!

Но Анаид не унималась. Она еще не успокоилась после церемонии посвящения и была не в силах уснуть.

— Куда ты собралась?

— На день рождения к одному человеку.

Анаид почувствовала укол зависти — Клаудию приглашают на дни рождения, а ее нет!

— А почему ты идешь туда тайком? — поинтересовалась Анаид.

— Думаешь, мама меня отпустит? — криво усмехнулась Клаудия, на мгновение оторвавшись от зеркала.

— Разве нет?

— Нет. И все из-за тебя!

— При чем тут я?

— Все началось с того, что пропала твоя мать и вы заявились сюда.

— А это-то как связано?

— Как это — как связано?! Своими историями вы так перепугали наших омниор, что они теперь и сами из дома носа не кажут, и детей своих держат под замком.

— Но ведь я ничего не придумала! — возмутилась Анаид. — Мама действительно пропала.

— Наверняка сбежала с мужчиной…

Вскочив с кровати, Анаид влепила Клаудии пощечину. Та замерла с разинутым ртом, не зная, смеяться или плакать. Внезапно ее затрясло с такой силой, что у нее застучали зубы.

Анаид тут же раскаялась в том, что распустила руки.

— Что с тобой?

— Не подходи ко мне! — завизжала Клаудия, хватая дрожащими руками лежавший на стуле свитер. Натянув его поверх кофточки, она перестала дрожать.

— Это же мой свитер! — удивленно воскликнула Анаид.

— Тебе что, жалко? Мне холодно. Дай поносить!

— Откуда он у тебя?

— Нашла на твоей кровати.

— Но ведь я его с собой не брала!

— Да? И как же он тут появился? Сам прилетел?

Анаид ничего не понимала. Она была уверена, что оставила свитер в шкафу у себя дома, в Урте, потому что он показался ей слишком теплым для Сицилии.

Укладывая волосы пенкой, Клаудия часто поддергивала рукава свитера и почесывала руки.

— Пожалуйста, отдай свитер! — сама не понимая почему, попросила ее Анаид.

— Извини, уже не могу. Испорчу себе прическу.

Схватив сумку, Клаудия проворно выбралась в окно.

Уже переодевшаяся в пижаму Анаид беспомощно смотрела ей вслед. Но не прошло и нескольких секунд, как она сбросила пижаму, натянула джинсы, надела рубашку с короткими рукавами и, стараясь не шуметь, вылезла вслед за Клаудией в окно.

Гася перед уходом в спальне свет, Анаид краем глаза заметила какие-то зеленые огоньки и почувствовала странное тепло, но так торопилась, что не придала этому особого значения.

Несмотря на высокие каблуки босоножек, Клаудия бежала сломя голову. Анаид неслась за ней между топорщившихся цветущими глициниями изгородей вокруг уютных домиков, что примостились у самого пляжа.

Музыка и смех становились все громче и громче. Наконец в саду, увитом гирляндами разноцветных фонариков, Анаид увидела то, что вновь наполнило ее горечью.

Там было множество молодых людей и девушек ее возраста, которые танцевали, пили, смеялись и обнимались под сенью плюща и кустов жасмина.

Появление Клаудии было встречено аплодисментами и радостными возгласами.

Анаид увидела, как высокий темноволосый и темноглазый юноша с блестящим колечком в ноздре бросился навстречу Клаудии, а та распахнула объятия и воскликнула: «Бруно!» Молодые люди обнялись и начали страстно целоваться на глазах всей компании.

Несколько минут Анаид наблюдала за тем, как Клаудия смеется, без умолку трещит и пьет прямо из горлышка бутылки, сидя на коленях у своего кавалера, который гладил ее по бедру и часто отнимал у нее бутылку, чтобы впиться ей в губы долгим поцелуем.