Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха - [2]
Тем более германский посол в Москве Шуленбург с оптимизмом информировал об усилении прогерманской пропаганды в России. Сведена на нет демонстрация антифашистских фильмов, в открытом хранении в библиотеках иностранной литературы появились нацистские издания, зато изъяты из свободного доступа книги Эрнста Тельмана «Боевые статьи и речи», Вишнева «Как вооружались фашистские поджигатели войны» и подобных им авторов. В Большом театре готовится премьера – любимая опера фюрера «Валькирия». Академик Тарле покорно стал твердить о позитивной роли Германии в истории России, а посему труды железного канцлера Бисмарка должны стать достоянием русского народа.
Словом, все шло в строгом соответствии со стратегической доктриной.
Гитлер жестом подозвал Геббельса, что-то шепнул ему, и рейхсминистр послушно проследовал в направлении к Чеховой.
– Фрау, прошу, фюрер ждет вас, – с полупоклоном промолвил Геббельс без тени улыбки. Он ненавидел эту русскую, в свое время пренебрегшую его знаками внимания, и мысленно (только мысленно!) не соглашался с тем, что Гитлер, всякий раз утверждая список приглашенных на официальный прием, собственноручно вписывает в него Чехову.
Ольга поставила на стол недопитый бокал мозельского и пошла следом за рейхсминистром, шалости ради вполне отчетливо произнеся ему в спину: «Сука».
– Вы что-то сказали, фрау? – обернулся Геббельс.
– Не обращайте внимания, герр рейхсминистр, это я так, о своем, о женском, – нежно, по-змеиному улыбнулась в ответ Ольга, на ходу стягивая с рук длинные белые перчатки.
Когда она остановилась у столика № 1, Гитлер, пристально глядя в непроницаемое лицо советского министра, громко сказал:
– Господин Молотов, я хочу представить вам красу и гордость германского театрального искусства и кинематографии Ольгу Чехову. Вашу, кстати, бывшую соотечественницу. Но ныне – гражданку рейха. Более того, нашу государственную актрису.
И без того угрюмый Молотов еще больше насупился. Не найдя лучших слов, он сухо обронил, слегка заикаясь:
– Очень п-приятно.
С молчаливого одобрения фюрера Ольга прямо взглянула на советского дипломата (типичного «человека в футляре») и ответила по-русски:
– Мне тоже, Вячеслав Михайлович.
Молотов кашлянул и, приподняв бокал, предложил фюреру тост за взаимообогащение двух культур:
– У нас, в Советском Союзе, высоко ценят т-талант Шиллера, Гёте и Гейне. Мы любим музыку Вагнера. В Германии, насколько мне известно, чтут имена Пушкина, Толстого и Чайковского. Это замечательно. Классики культуры способствуют взаимопониманию наших народов.
– Я солидарен с вами, tovarisch Молотов, – усмехнулся Гитлер.
– Кстати, фрау Ольга… – попытался поддержать светскую беседу советский дипломат.
– Лучше – Ольга Констатиновна, – лукаво намекнула Чехова.
– Ах, ну да, – спохватился Молотов, – конечно. Так вот, совсем недавно мне довелось перечитывать «Дуэль» Антона П-павловича Чехова. Ведь он, кажется, ваш дедушка?
– Дядюшка, – поправила Чехова.
– Простите. Так вот, один из г-главных героев повести, насколько помнится, фон Корен, на мой взгляд, является ярким воплощением арийского характера…
– Вячеслав Михайлович, я не думаю, что Антон Павлович ставил перед собой такие задачи. Немцы – разные люди…
– Безусловно, Ольга Константиновна. Как и русские, впрочем, тоже.
Со стороны могло показаться, что Гитлеру дела нет до разговора актрисы и советского дипломата. Но Ольга видела, как Пауль Шмидт (прекрасный знаток русского языка и литературы, кстати, тоже) без устали нашептывает синхронный перевод их беседы фюреру. И она дерзко топнула ножкой:
– Ну, Вячеслав Михайлович, за Пушкина! За Гёте! И за Чехова!
– Конечно-конечно, – заторопился Молотов. – За наших великих писателей!
Кельнер, конечно же, оказался рядом с подносом, на котором стояли подернутые изморозью рюмки с водкой, высокие бокалы со светлым вином и отдельно – с пивом.
Гитлер ухмыльнулся и в ответ поднял бокал со своим излюбленным баварским:
– Прозит!
Сейчас Ольга не ощущала в рейхсканцлере никакого демонизма или магнетизма, о котором с придыханием судачили дамы в салонах. Напротив, он старался выглядеть максимально обаятельным, внимательным, сдержанным. И подчеркнуто галантным – с дамами.
Но ей доводилось видеть фюрера иным, когда он выступал на митингах или открывал факельные шествия штурмовиков. Вот когда он превращался в истеричного фанатика, способного «ввинчиваться» в каждого человека.
Актриса Чехова с профессиональной цепкостью подмечала: всякий раз, когда во время того или иного приема, какого-либо официального мероприятия в зале появлялся Гитлер, любая мелочь сразу обретала смысл. Каждое слово, недомолвка, пауза, жест – все мгновенно улавливалось на лету и расшифровывалось.
И как не вознестись ему, окруженному плотной атмосферой всеобщего внимания, читающему это в подвластных глазах и в лицах? Кто-то из правителей в свое время, не подумав, ляпнул: «Я не подвластен лести». Чепуха! Значит, ему просто плохо льстили. Для любого властителя лесть – единственная правда, пригодная для восприятия.
…Ольга интуитивно почувствовала, что отпущенное ей время истекло, этикет требовал оставить выдающихся государственных мужей и занять полагающееся место среди челяди. Фюрер едва заметно кивнул в знак согласия, на миг прикрыл глаза, и тут же чиновник из внешнеполитического ведомства Риббентропа любезно подал фрау руку. Она шла по залу, сопровождаемая почтительно-завистливыми взглядами. Многих гостей, присутствовавших сегодня на приеме, она прекрасно знала, других угадывала благодаря фотографиям Евы Браун, третьи ее просто не интересовали.
«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин».
Отношения Владимира Высоцкого с Изой Мешковой, Люсей Абрамовой, Татьяной Иваненко, Мариной Влади, Оксаной Афанасьевой многое объясняют. Его голос. Его печальный взгляд. Строки его песен… «Я люблю – и значит, я живу…» Его душа была хрупкой и трепетной, а сердце его всегда было готово к самопожертвованию. Любовь заполняла мысли и чувства великого барда, она его рукой складывала ноты для новых песен. Даже если она иной раз возвращалась к нему стылым холодом. Даже если друзья Высоцкого считали, что именно женщины были виновны в преждевременной кончине поэта.
Разные женщины окружали великого барда. Они были похожи и в то же время не похожи друг на друга. Их жизненная философия и творческая позиция были различны, но судьбы в той или иной степени пересекались с судьбой Владимира Высоцкого. Их участие, сердечное отношение к Высоцкому, к его таланту кровно роднило. Их голоса перекликались, хотя каждая из женщин вела свою неповторимую сольную партию, что и составляет особую гармонию. Они одновременно являлись и музами, и творцами.У гениального человека и близкое окружение талантливо и неординарно…
Скульптор Эрнст Неизвестный, актеры Даниель Ольбрыхский и Олег Даль, режиссер Станислав Говорухин, драматург Эдуард Володарский… Эти известные деятели культуры были для Владимира Высоцкого друзьями. В то время значение слова «друг» означало совсем не то, что ныне подразумевается в соцсетях. Друзья Высоцкого были частью его судьбы. Они были его сподвижниками, отражением его совести и мировоззрений. Они были рядом, когда ему было трудно и плохо, они делили с ним его боль и страдания. Их интересная и зачастую удивительная жизнь стала ярким доказательством верности и чести в настоящей мужской дружбе, в этой абсолютной ценности, которую нельзя ни купить, ни выпросить…
Застенчивый и независимый, проницательный и очень-очень ранимый.Таким запомнился Леонид Филатов миллионам телезрителей, любителям театра и читателям. Необыкновенно одаренный человек, он – воплощение совести, блестящий актер, автор множества литературных произведений, любящий муж и заботливый отец. В этой замечательной книге подробно описаны неизвестные страницы жизни любимого актера. Прочитав этот литературный памятник Леониду Филатову, хочется произнести тихо и предельно искренне: «Да здравствует жизнь, да здравствует любовь».
Альберт Эйнштейн – человек, повлиявший на ход истории в XX веке. Величайший ученый своего времени открывается перед читателем с неожиданной стороны. В новой книге Юрия Сушко публикуются ранее не известные факты из жизни гениального физика. Они шокируют, возмущают и неожиданно приоткрывают тайну создания советского ядерного оружия, которое и сохранило хрупкий мир после Второй мировой войны.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Эта книга построена на логически выстроенных опровержениях феномена знаменитой «предсказательницы» Ванги. Доказательства ее шарлатанства достаточны и убедительны и не оставляют камня на камне от того мистического, полубожественного образа «сверхчеловека», который так трепетно поддерживался руководством Болгарии. Несмотря на то что огромное количество людей на всей Земле все еще верит в фантастические способности болгарской знаменитости, беспристрастные факты, изложенные в книге, доказывают масштабную мистификацию.
«Если человек хочет жить, медицина бессильна!» – сказала Фаина Георгиевна Раневская. Перефразируя ее, скажем так: если Раневская любила кого-нибудь или ненавидела, то принудить ее изменить своим чувствам было невозможно. Эта замечательная книга посвящена взаимоотношениям актрисы с мужчинами. Именно они, представители сильного пола, помогли в полной мере раскрыться личности Раневской – очень талантливой, умной, сильной, благородной, но вполне земной и не лишенной человеческих слабостей женщины. Она была не только по-настоящему народной артисткой, но и замечательным человеком, жила по полной программе, а не существовала.
Эта книга заметно отличается от всего, что было написано о Фаине Раневской раньше. Книга не претендует на истину в конечной инстанции, однако образ великой актрисы, созданный автором, впечатляет необыкновенной естественностью, «живостью» и правдоподобностью. Раневская представляется читателю по-настоящему одаренным человеком, тонко чувствующим несправедливость и достоинства нашего бытия, убогость и духовное богатство людей; она представляется человеком, обладающим жестким, критическим взглядом на мир и явления.
Помните, как в фильме «Соломенная шляпка» чертовски привлекательный герой Андрея Миронова поет и загибает пальцы: «Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта…»? Что интересно, Андрей Миронов, в самом деле, не представлял свою жизнь без женщин. Еще бы! Они, как музы, вдохновляли Андрея на творчество, давали ему силы, зажигали в его сердце пламя любви и страсти. Именно женщины вкупе с природным талантом сделали Андрея Миронова неотразимым в жизни, в кино и на сцене. Стоит ли удивляться, что этого удивительного человека беззлобно называли дамским угодником.