Клан быка - [20]

Черноухий опять медленно сплюнул, поудобнее перехватил биту и пошел вокруг Лехи.

Обходил по всем правилам: не очень быстро, на средней дистанции, усыпляя внимание. Не дурак подраться…

И тот, каштановый, наверное, тоже. Леха повернул, чтобы держать черноухого перед собой…

Щебенка предательски разъехалась под копытами, и Леха чуть не рухнул.

— Нет, ну ты че, не понял?! — оскалился альбинос. Леха опять переступил, чтобы держать черноухого перед собой, — черт с ним, с этим мелким психом, два здоровяка куда опаснее! — и опять оскользнулся на камнях. Ладно…

Леха перестал крутиться. Чему быть, того не миновать.

— Ты че молчишь, падла? — крикнул альбинос — Борзой, да?! Сейчас рога-то обломаем, петух рогатый!

— Не, рога потом, — пробасил черноухий, не переставая кружить вокруг Лехи. — Сначала по ногам. По колену. Мв-цо! — сочно причмокнул он, изображая звук, с каким молоток вошел бы в сырой бифштекс — И нога в другую сторону. Прикинь, да?

Он заржал. Альбинос улыбнулся, но сначала бросил быстрый взгляд на каштанового — тот невозмутимо стоял, все так же перекинув руки через биту, — и только потом старательно захихикал.

Леха шоркал задними ногами, раздвигая верхний слой мелкой щебенки, предательски скользкой и подвижной. Ниже камни крупнее. Надежнее для опоры. С них можно сделать рывок.

Всех троих, конечно, не завалить, но одного-то, вот этого черноухого, проткнуть можно. По крайней мере, попытаться…

— Давайте, боровы, давайте, — сказал Леха. — Шутки у вас тупые, но вы давайте, тренируйте языки, вам пригодится…

— Ты кого боровом назвал! — взвизгнул альбинос — Черноух, ты слышал?! Клык! — покосился он на каштанового…

Но Леха на альбиноса уже не смотрел. Черноухий кабан взмахнул битой и рванулся навстречу…

Но так и не добежал.

Каштановый кабан — по-прежнему с совершенно равнодушным рылом, словно его тут вообще не было, — чуть выбросил вперед копыто и подсек ногу черноухого. Несильно, лишь едва коснулся — но точно. Ноги черноухого заплелись.

Он рухнул на камни, растянувшись во весь рост, и взвыл. Вскочил, не переставая подвывать. Острые камешки распороли шкуру. На коленях, на груди, на локтях выступили сотни темно-алых капель, словно кровавый пот.

— Клык, ты чего?… — тихонько пискнул альбинос, косясь на каштанового и пятясь за камни.

— Бляха-муха! — взревел черноухий, разворачиваясь. — Да ты че, Клык? Совсем забурел, да?!

Он рванулся на каштанового, а тот даже не шелохнулся. Еще и ухмылочка появилась.

Черноухий подскочил к нему, замахнулся… И сдал назад. Лишь стоял, до хруста вцепившись в дубину обеими руками.

— Сам остынешь или помочь? — лениво осведомился каштановый.

— Крутой, да?! — зашелся черноухий. — Крутой?!

От напряжения в руках его дубина мелко подрагивала.

— Заткнулся, я сказал, — все так же тихо и почти ласково предложил Клык. Но было в его тоне что-то такое…

Черноухий звучно сглотнул и отступил.

А Клык шагнул к Лехе и добродушно оскалился:

— Ну здорово, новичок.

Леха покосился на черноухого — тот с тихой ненавистью глядел в затылок окольцованному. Альбинос все еще пугливо косясь то на каштанового, то на черноухого, то на Леху, потихоньку подбирался поближе.

Да, эти двое натуральные психи. А вот этот, с кольцом, вроде ничего. Вменяемый. Да и масть тут, похоже, именно он держит.

— И вам здрасьте, коли не шутите…

— Как звать-то? — спросил каштановый.

— Леха. Руки не подаю.

Альбинос бросил взгляд на каштанового, потом на злого, но бессильного что-то сделать черноухого. И, видимо, что-то скалькулировалось там, за этими красненькими глазками. Он старательно захихикал, ловя Лехин взгляд.

А каштановый шутки словно и не заметил. Помрачнел.

— Леха… Тут знаешь, сколько Лех бегает?

Леха смотрел на это добродушное — пожалуй, даже слишком добродушное — кабанье рыло, и вдруг почему-то вспомнился сатир. Перед тем, как его выбросило из обучалки. Что-то сатир хотел сказать, что-то очень важное.

Клык, не получив ответа, прищурился, и добродушие резко пошло на убыль. Брови сначала вопросительно приподнялись, потом кабан посмурнел…

— Скворцов, — наконец сказал Леха.

— Скво! — тут же предложил альбинос и захихикал, косясь на Клыка и черноухого. Но те на него внимания не обратили, и альбинос умолк.

— Надолго к нам? — спросил Клык. — Аферист? Ворюга? Убил кого?

Леха опять тихонько огляделся по сторонам. Какие-то подозрительные допросики начались… Чего им надо-то? Может, лучше все же свалить от них?

— Какой-то он подозрительный, — тихонько влез альбинос.

На этот раз Клык оглянулся на альбиноса и, кажется, чуть ухмыльнулся. А когда поглядел на Леху, от былого добродушия не осталось и следа.

— А может, затанцевал кого против воли? — спросил Клык. — Какую-нибудь малолетнюю малолеточку?

— У нас здесь таких любят, — снова вставил альбинос — Неж-жно. По очереди…

Леха нахмурился…

А потом сообразил и облегченно хмыкнул. Вот ведь нагнали туману! Не могли прямо в лоб спросить. Ну, с этой-то стороны все чисто. Авария — это самое безобидное преступление. Что по букве закона, что по их понятиям.

— Да нет, — сказал Леха. — Какое там… В машину чужую вмазался, вот и попал.

Леха усмехнулся: ну все, разобрались? Кончились непонятен?