Клады и кладоискатели - [39]

Об этом опер и доложил Чернушевичу.

— Похоже, — опер немного замялся, что эти офицеры ряженые.

— То есть…? — Не понял Чернушевич.

— Ну, в смысле, не настоящие. Их тут, оказывается, видели несколько дней назад. А что могут делать офицеры на вокзале несколько дней? Если они периодически появляются на вокзале, а никуда не едут, то, значит, с какими-то преступными целями. Может, высматривают и грабят фронтовиков? Сейчас же многие едут с войны с трофеями. У вашего сержанта, кстати, при себе кроме вещмешка и чемодан был. И явно не пустой.

Чернушевич выругался. Уж он то знал, что могло быть в этом чемодане.

— Где этот магазин, в который они ушли? Можешь объяснить?

— Вы же на машине? Поехали, покажу. Только тут прямо не проехать, надо вокруг.

* * *

Сержант Трухачёв тоже понял, что новые друзья ряженые. Только слишком поздно. Они успели добраться до магазина, приобрели несколько бутылок креплёного вина и даже одну уже допивали в кустах возле магазина. В замутнённых алкоголем мозгах сержанта отмечались какие-то нестыковки в поведении «офицеров». В их разговоре всё чаще проскакивали блатные интонации и слова. На его вопросы, где они воевали, новые знакомые или отвечали уклончиво или отмалчивались, переводя тему разговора. При этом явно старались споить сержанта, наливая ему больше и чаще, чем себе.

Когда Трухачёв заплетающимся голосом спросил у Славика, почему у того цвет просвета на погонах красный, а кант на галифе зелёный, тот удивлённо посмотрел на него и произнёс:

— Ты смотри, Лёня, какой фрайер глазастый!

Тот посмотрел на часы и сказал:

— Пора заканчивать, до поезда пол часа осталось.

— Как пол часа? — Виктор попытался подняться, но пошатнулся и опять сел на ящик. — Поезд же вечером.

— Это твой вечером, — Лёня засмеялся, — ты пока посиди здесь. Ты нам не нужен, только чемодан.

— Что-о-о? — Протянул Виктор, поднимаясь, — там подарки для моих…

— Не дёргайся, фрайер! — В правой руке Славика как бы сам по себе появился нож, левой он толкнул Виктора вниз на ящик, обхватил его за шею сзади и приставил нож к горлу. — А то прямо сейчас приедешь! На конечную!

Сержант мгновенно протрезвел. Машинально, он отработанным движением вывернул руку с ножом, взял её на излом и, привстав, резко перекинул Славика через себя. Тот, нелепо взмахнув ногами, рухнул под ноги Лёне, еле успевшему отскочить. При этом Виктор не только завладел ножом, но и успел полоснуть им Славика по боку.

Лёня за долю секунды оценил обстановку: схватившийся за окровавленный бок Славик, и стоящий напротив него с ножом в руке Виктор. Он выхватил из-за пояса сзади пистолет, передёрнул затвор и выстрелил. Пуля попала Трухачёву точно в сердце. Он выронил нож и упал лицом вперёд.

— Ты что наделал!? — Славик поднялся, переводя испуганный взгляд с Виктора на Лёню. — Нам только жмура не хватало!

— Идти сможешь? — Лёня схватил чемодан сержанта. — Надо рвать когти отсюда. Сейчас кто-нибудь на выстрел припрётся.

— Смогу. Тут ерунда — царапина. — Славик ощупал рану, — кровь только, сука, всё запачкала. Перевязать бы надо.

— Потом перевяжем, пошли отсюда.

— Подожди, — Славик ловко обшарил карманы у Трухачёва, — ключи от чемодана… ага, вот они. Побежали.

Петляя между заборами, друзья-подельники быстро удалились от места преступления. Уже возле железной дороги завернули в тупик между какими-то сараями, чтобы перевязать рану.

Лёня ключом открыл чемодан и присвистнул:

— Ну, ни хрена себе гостинцы! Да тут на целый антикварный магазин потянет!

— Есть там, чем перевязать? — Славик стянул гимнастёрку и, вывернув голову, осматривал раненый бок, — вот, гад, как полоснул! Вроде и не глубоко, а крови полные штаны натекло.

— Вот эта рубашка бабская подойдёт. Эх, жалко, дорогая, видно… да хрен с ней, — Лёня разорвал рубашку на полосы и перетянул Славику бок, приговаривая при этом, — тут такие шмотки… любая шмара наша, даже секунду ломаться не будет.

Закончив с перевязкой, Лёня критически осмотрел Славика:

— Так, наденешь сверху гимнастёрку и держись возле меня, вплотную, когда в поезд будем заходить. Чтобы поменьше народу видело.

Чернушевич опять опоздал на несколько минут. Оперативник, прибывший с ним, ещё на ходу сориентировался, выпрыгнул из машины и подошёл к группе людей, что-то оживлённо обсуждавших немного в стороне от магазина. Прислушался к разговору, потом нырнул в кусты и сразу вышел оттуда навстречу Чернушевичу.

— По ходу, ваш человек там лежит, опоздали мы.

— Как… лежит? — Чернушевич метнулся в кусты. Как только увидел труп в солдатской форме, он почему-то поверил, что это и есть Трухачёв. Но всё-таки, подошёл, посмотрел, убедился, что убитый подходит под описание. Отсутствие рядом чемодана и других вещей свидетельствовало о совершённом ограблении.

— Люди в магазине услышали выстрел, подошли, а здесь… вот, — делился опер полученной информацией. — Подожди, старлей, я кое-что уточню.

Он выхватил из толпы какого-то невысокого мужичка, отвёл его в сторону. О чём-то переговорил и тут же вернулся.

— Оба преступника ряженые, уголовники в офицерской форме — лейтенант и старлей. Одного мой человек опознал, до войны сидели вместе в одной колонии. Витебский жулик, Лёня Махнач, фамилия Махонич.