Кладбище с вайфаем - [5]

И они разошлись в разные стороны.

* * *

Спешу поделиться, потому что дело по-своему экстренное.

Ну, не то чтобы так уж прямо, но все-таки…

Дело в том, что вот прямо сейчас подошла ко мне вплотную дама.

Дама как дама. Ну, глаза слегка выпучены и взгляд слегка разбалансирован. Ну и что с того…

Подошла, в общем, и говорит:

“Ну уж вы-то точно должны знать, где тут психдиспансер!”

Я честно, хотя и, как мне показалось, несколько виновато сказал, что нет, увы, рад бы, но, увы…

А она слегка недоверчиво и слегка укоризненно покачала головой и пошла дальше в поисках истины.

Ну? И что теперь?

* * *

Мне-то судить трудно, но некоторые считают, что кое-каким чувством юмора я вроде бы не обделен. Ну что ж — мне приятно, конечно, им верить. Хотя сам-то я в этом не вполне уверен. А если бы был я в этом уверен, то это самым решительным образом свидетельствовало бы об обратном.

Вот зачем-то я начал с чего-то квазиафористического, наподобие гр. Л. Н. Толстого, любившего иногда примерно таким образом начинать свои масштабные полотна.

Масштабного полотна не будет, это точно. А давним воспоминанием я с вашего позволения все же поделюсь.

В давние времена, когда мне было лет четырнадцать, отец моего приятеля Смирнова купил маленькую любительскую кинокамеру. На нее он снимал разные семейные путешествия, а потом эти невнятные эпизоды показывал гостям на пришпиленной к стенке простыне. Эпизоды требовали подробного комментария — без них ничего понятно не было. “А это я стою спиной. А это Ритина (Рита — это его жена) рука с чайником. А вон из-за куста Сашка (это мой друг Смирнов) выглядывает. Темно получилось, плохо видно”. Ну и так далее.

Иногда, в целях операторского самоусовершенствования, он бродил с камерой в окрестностях своей дачи и снимал все подряд.

Однажды он заснял корову в процессе вдумчивой дефекации. Было забавно наблюдать, как лепешки весело плюхались на травяную поверхность, художественно контрастируя с по-буддистски бесстрастным, медитативным выражением коровьей физиономии.

Забавно, но и только. Пресновато как-то нам со Смирновым все это показалось. И нами вдруг овладело лихорадочное авангардистское революционное настроение. И мы придумали! Причем мгновенно и практически одновременно. “Давай, — сказал я, — прокрутим эту пленку с заду наперед!” “Гениально!” — немедленно согласился Смирнов.

И мы это сделали! Боже, как же мы хохотали! в моих ушах, кажется, навсегда застрял этот наш восторженный рев.

Хотите верьте, хотите нет, но я торжественно клянусь, что после этого никогда! Ничего! Смешнее! Этого! я не видел.

Вот прямо сейчас пишу это и смеюсь вслух. А мой кот смотрит на меня со снисходительно-изумленным выражением на лице.

* * *

Когда-то, уже давно, в самом конце восьмидесятых, я побывал в городе Волгограде. Какой-то там был фестиваль, куда меня пригласили поучаствовать.

Окна моего гостиничного номера выходили во двор ресторана. А в ресторане проходило какое-то шумное торжество типа свадьбы.

Кое-кто из гостей выходил во двор “освежиться”.

Со двора доносилось: “Это ты с тракторного?” — “Ну, я с тракторного!” — “Чего, чего? Ты с тракторного? Это, блядь, я с тракторного!” — “Да с тракторного я!” — “Ты? с тракторного? Ха-ха-ха!” “А ты, что ли, сам-то с тракторного?” — “Я-то с тракторного! а ты-то, блядь, откуда!” — “С тракторного…”

Примерно минут сорок внимал я этой неравнодушной дискуссии.

До драки там дело либо не дошло, либо я ее просто не дождался, потому что спустился этажом ниже в бар, где продавали какой-то паленый коньяк и пирожные-корзиночки с ярко-зелеными криминального вида розочками.

* * *

Если быть хоть немножко внимательным не только к основным, но и к факультативным, но и к косвенным признакам рассматриваемых явлений, можно легко заметить, что все символично в этом мире.

Вот, например, спектакль, который — с точки зрения людей, имеющих обыкновение свое восприятие реальности соотносить с непосредственным опытом и привыкших доверять данным в многочисленных ощущениях неопровержимым фактам, — реально был и продолжает быть, но которого — с точки зрения людей, свое восприятие реальности полностью подчиняющих заранее выбранной концепции, — не было вовсе, потому что если бы он, этот спектакль, был, то как же тогда быть с “расхищением средств”, которое установлено заранее, а потому опровергнуто быть не может, не было вовсе, называется “Сон в летнюю ночь”.

Не такой ли именно заголовок напрашивается ко всему сюжету, который не может быть воспринят человеком, даже в наши поразительные времена еще чудом сохранившим спасительные остатки здравого смысла, иначе, чем как тягостный сон. В летнюю ночь.

* * *

Увидел тут фотографию, на которой изображена юная дева, в руках у которой самодельный плакат с надписью: “Хочу жить в СССР”.

Что бы этому юному созданию такого посоветовать.

Ну, например, так:

“Милая девочка! Ты ведь наверняка умеешь пользоваться Гуглом. Попробуй отыскать на карте мира страну с названием СССР. Если вдруг — чем черт не шутит — найдешь, зайди на карту Москвы и найди там адрес посольства этой страны, узнай часы приема граждан, запишись на прием, приди туда к назначенному времени и подай заявку на постоянное место жительства. Ты девушка симпатичная, с хорошей открытой улыбкой и с тем очевидным уровнем интеллектуального развития, благодаря которому тебе, я уверен, не откажут — в такой стране такие люди очень нужны.