Кладбище горьких апельсинов - [3]

Если же тебе когда-нибудь придется предстать перед судом в качестве обвиняемого, обвяжись платком, которым обмывали мое тело. Это собьет с толку судью, и он снимет с тебя обвинение. С пола столярной мастерской собери опилки от гроба моего, или, как мы их называли, ангельские локоны, положи их во гроб к ногам моим. Не ходи в магазин ритуальных услуг, а закажи гроб столяру. На Страстную пятницу на кладбище разведи из опилок моего гроба костер. И пусть придут с каждого двора и возьмут из того костра по горящей головешке, чтобы дома разжечь плиту. Скажи Петеру Оберманну, который будет делать мой гроб, чтобы он, если это возможно, не делал бы одновременно с ним пчелиные ульи. Ты, конечно, знаешь, что пчелиные соты похожи на маленькие гробы. Трудолюбивые пчелы прилетят к моим бренным останкам и будут роиться прямо над моей могилой. Но они не должны лакомиться нектаром с белых и красных цветов, растущих на моем могильном холме, ведь я сам должен зацепиться головой за их корни, жевать их и питаться ими. О ты, тяжкое бремя креста несший Иисус, помилуй нас! О ты, у страдающей матери покой отнявший Иисус, помилуй нас! О ты, как агнец на заклание отданный Иисус, помилуй нас! О ты, Иисус, с которого на горе Кальварийской сорвали одежды, помилуй нас! Ту подушку, которую положишь мне в гроб, за несколько дней до моей смерти набей влажной от росы землей с того места, где зарыт Гнедой. Было бы прекрасно, если бы моя голова лежала на этой подушке, из которой пробивалось бы множество пучков травы. Конечно, мне хотелось бы, чтобы подушка, которую положат мне в гроб, была наполнена землей из Иерусалима, но я не смею тебя просить в те немногие дни, что остались до моего ухода, сесть в самолет и с траурными лентами на руках и ногах и джутовым мешком отправиться в Святую Землю. Не забудь, что священник и служки в черных одеждах должны окропить святой водой и окурить ладаном мой гроб, чтобы, когда в него положат мое тело, он был чистым, как Дева Мария. Пусть пара капель ладана упадет в мой гроб и пусть при этом читают «Богородица Дево, радуйся, Господь с тобой, благословенна ты между женами, благословен и плоть чрева твоего Иисус». Чтобы избежать быстрого разложения и чтобы голодные кроты и крысы не обглодали мой нос ине сожрали мои веки, на лицо мне положи платок, смоченный в воде, которой обмывали мое тело. Представь себе меня, лежащего с открытыми глазами и уставившегося в потолок зала деревенской общины во время церемонии прощания, а затем на скользящую туда-сюда крышку гроба, что украшена гниющими раздвоенными ангельскими языками. Снова и снова, целую вечность кряду громко перечисляются все мои грехи, о которых я при жизни не смог прошептать исповеднику, так как был отделен от него жестяным листом с отверстиями в виде крестов. О ты, ногами и руками к кресту прибитый Иисус, помилуй нас! О ты, за врагов своих на кресте молившийся Иисус, помилуй нас! О ты, евреями на кресте осмеянный Иисус, помилуй нас! О ты, разбойником на кресте поносимый Иисус, помилуй нас! Во время трехдневного бдения над покойником положи на мою грудь кусок дерна со скотомогильника на холме, а затем вновь отнеси его и посади там, где он был взят. Если же будешь о моей смерти причитать и взывать к ангелам и чертям с высоко воздетыми вверх руками, то не тычь в бездонное небо пальцами, а надень рукавицы, иначе подобьешь глаза своему ангелу-хранителю, и он не увидит, как ты, один-одинешенек, с корзиной, полной посмертных масок, ступаешь по мосту без черни. Помни о том, что ручей бурлит под твоими босыми ногами. Если ты хочешь не бояться пьяного мужика, когда он грозит тебе окровавленным серпом и испачканной землей косой, то вытащи ржавый гвоздь из моего гроба и, проследив за своим врагом, воткни в след от его ноги, когда он по неосмотрительности ступит на свое поле. Если при жизни он услышит скрип в костях, то почувствует хруст в суставах и душе. Если у тебя заболит зуб, поковыряй гвоздем из моего гроба больной зуб, пока он не станет кровоточить, а потом дедушкиным правилом для кос забей окровавленный гвоздь в абрикосовое дерево возле конюшни. Когда будут выносить мои бренные останки – слово «труп» я произношу неохотно, потому что оно не так красиво, как «мои бренные останки» или, самое подходящее, благородное слово «мертвое тело», – итак, когда мои бренные останки в сопровождении траурного эскорта будут выносить, пойди в стойло и разбуди всех животных. Вся скотина должна стоять, чтобы достойно проститься со мной. Онга и Гнедой – две мои любимые лошади, перекрести Онге звездочку – белое пятно на ее лбу. Пока четыре человека будут выносить гроб с моим телом из дома, нужно, чтобы один из облаченных в фиолетовые одежды служек окурил ладаном всех домашних, Иогля Гандля, Зеппля, Петера, Митце, Воту, Муату, служанок и работников. Холодного мяса, намазанного медом, должно хватить для всех пришедших на поминки, особенно для плакальщиц, для всех тех, кто нес гроб и траурные, фонари, для священника, а также двух облаченных в черное служек. Церемониймейстер должен будет проследить, чтобы в траурной процессии не образовывались бреши, иначе кто-то из жителей деревни скоро умрет, так как эта брешь – место для гроба.