Клад - [8]
Наконец и Романа повалил сон.
Пробудил его холод и какие-то странные звуки. Роман поднял голову и прислушался. Небо чуть-чуть серело; внизу над рекой и лугами висел густой туман. Звуки, пробудившие Романа, выходили словно из-под земли. Кучум лежал молча, плотно прижавшись к нему. Роман приподнялся больше и увидал, что на дне ямы, где спали Александр и Юра, сидит над угасшим костром какая-то бесформенная фигура; через минуту Роман разобрал, что перед ним Александр с шинелью, накинутой на голову. Он раскапывал золу и бранился.
— Что ты, Саша? — спросил Роман, свешивая голову с края ямы.
— Холод рассобачий! — проговорил Александр, щелкая зубами. — Издохнешь здесь, пока клад найдешь! Да еще костер погас. Хоть бы кто пошевелился ветку подбросить!
— Да ведь вы только вдвоем костром пользуетесь, — вы бы и подбрасывали дрова! — сказал Роман.
Тем не менее он встал, набрал поблизости сухих сучьев, сбросил их в яму, спустился сам в нее и вздул огонь. Александр завернулся в шинель и улегся чуть не в самый огонь. Роман погрел озябшие руки, вылез из ямы и, видя, что до рассвета еще далеко, лег тоже. Смутная тяжелая дрема овладела им; сквозь нее он чувствовал, что становится все холоднее, — откуда-то из-под шинели проходила холодная струя воздуха; он подоткнул под себя полы и уже засыпал, как вдруг почувствовал, что кто-то тащит с него шинель и лезет к нему. Роман открыли глаза и увидал, что Кучум силится забиться под бок к нему. Бедный пес дрожал от холода.
До рассвета было уже недалеко. Туман затянул всю долину Вожи. Кругом сквозь белесоватую пелену его ничего не было видно, медлительные волны его сходились, свивались в клубы, и туман тогда разрывался, на миг выступали, как острова, темные кущи вершин сосен и затем снова затягивалось все молочно-серой завесой.
Роман встал и сошел к костру; Юра и Александр сидели там же. Спал только Степка — сладко и непробудно. Платья на всех отсырели. Лица у Юры и Саши были невыспавшиеся, измятые. Александр пожаловался на тяжесть в голове и шум в ушах. Юра стоически молчал. Роман, испытывавший то же, что и Александр, усмехнулся и ответил, что знает средство против этого ощущения.
— Какое именно? — ехидно спросил недовольный всем миром Александр. — Ручей этот мерзкий, около которого спать нельзя, засыпать, что ли?
— Нет. Выкупаться в нем! — ответил Роман. — Как рукой снимет!
— Это теперь-то? Я с ума не сошел, чтобы раздеваться, когда две шубы сверх шинели надевать надобно!
Роман подбросил еще веток в огонь, сходил за водой, разбудил по пути Степку и стал заваривать чай.
Выждав, когда первые полоски зари заалели на востоке, все, за исключением Александра, гурьбой отправились купаться в еще дымившейся, тускло-темной Воже.
Юра шел впереди; весь дрожа, первый сбросил он с себя платье и белье и с визгом прыгнул в воду.
Степка проделал то же с радостным гоготом. Вода была так тепла, что не хотелось выходить из нее; все старались погрузиться в нее насколько возможно глубже. Наконец, купальщики вышли, быстро оделись и бегом помчались обратно.
Слова Романа оправдались, — головная боль, следствие отсутствия подушек, непривычки к свежему воздуху и раннему вставанью, — исчезла бесследно. Оживленные, собрались все у костра и принялись за чай. Юра наскоро выпил стакан, захватил кусок хлеба и с удочками в руках побежал опять к реке. Взошедшее солнце обогрело всех и немного рассеяло недовольное настроение духа Александра.
Продолжать разведки на том же месте не стоило, поэтому решили двинуться дальше и исследовать на пути все сколько-нибудь заслуживавшие внимания холмы и возвышенности.
Позвали Юру, успевшего выловить еще нескольких окуней; собрали кладь и, высмотрев с горы защищенный кустарниками путь, тронулись на новые поиски. Весь день прошел в передвижениях, ощупываньях почвы и раскопках; результат получился прежний — только усталость и волдыри на руках. Александр, как наиболее изнеженный, к полдню уже начал падать духом. Роман, насколько мог, поддерживал в брате угасавшую бодрость и с этой целью все земляные работы производил сам со Степкой.
Раза три попадались им навстречу крестьяне. Кладоискатели наши так стремительно бросались тогда врассыпную в кусты, что возбудили даже в одном из встречных подозрение; крестьянин этот долго всматривался в заросль, в которой исчезли несколько не давших даже рассмотреть себя фигур; но так как он был один, то обыскать кусты не решился и пошел дальше, поминутно оглядываясь назад.
Тщательно обойдя стороной две-три деревни, истомленные переходами, работами и зноем, путешественники достигли к вечеру березовой поросли, тянувшейся на несколько верст, и решили заночевать в ней. Роман отыскал полянку, защищенную со всех сторон молодым березняком; неподалеку журчал в траве ручеек.
Маленький отряд устроил костер и расположился на отдых. При разборе провизии в хлебе неожиданно оказался недостаток; огромный хлеб незаметно вышел меньше, чем в два дня! Пополнить запас было необходимо. Последнее село — Луговое, которое миновали путешественники, лежало недалеко, верстах в двух-трех левее от них. Юра вызвался сбегать в него за хлебом, но общим советом решено было послать Степку, так как появление крестьянского парня меньше привлекло бы внимание, чем появление какого-нибудь из троих братьев.
