Клад - [22]

Появление Романа, которого перестали уже и ждать, воскресило обоих.

Роман рассказал свои приключения и накормил братьев; затем состоялся совет, что предпринять дальше.

Открыл его Александр, заявив, что Степку надо пока предоставить его участи, не грозившей еще ему ничем особенным, а из ближайшего города отправить отцу телеграмму, изложить в ней все, и отец устроит так, что Степку освободят немедленно.

— Нет, — возразил Роман, — отца впутывать нечего. — Мать и так больна, подумал ли ты, как встревожится она за нас? Это не то…

— Ну, так надо освободить Степку! — порывисто воскликнул Александр.

— Как освободить? — изумился Юра.

— Выкрасть!

Роман кивком головы молча одобрил идею Саши.

Освободить Степку решили в ту же ночь.

Роман выспросил у братьев про место заключения и стал обдумывать план действий.

Александр и Юра снесли тем временем мешки, пледы и шинели в куст под вязом, стоявшим на бугре, в стороне от дороги. Александр, которым овладела какая-то лихорадочная жажда деятельности, незаметно вынул что-то из одного мешка и потихоньку сунул себе за пазуху.

Кстати сказать, вещи путешественников, и в том числе добыча из кургана, все уцелели: исчез только зонтик Затуровских. К прискорбию Романа, древний горшок, так бережно очищавшийся им от земли, разбился при падении Юры и представлял из себя мелкие черепки.

Выждав, когда мерцавшие огни в деревне погасли один за другим, Роман поднялся с места и стал готовиться к выступлению. Юра велел умному Кучуму караулить оставшиеся вещи. Чтобы не пересекать улицу, Роман решил обогнуть деревню полем.

Захватили палки и все осторожно пробрались через кусты и очутились у какой-то незнакомой дороги; за ней расстилалось громадное ржаное поле. Все остановились и прислушались. Шелестела рожь; где-то кричал перепел. Не видя ничего подозрительного, путники двинулись по дороге.

Первым, как знающий местность, пошел вперед Юра, вторым Александр, шествие заключал Роман.

Темное море ржи сомкнулось за ними и зашептало снова на неведомом людям языке своем.

Глава XIII

Если бы посторонний наблюдатель мог очутиться в описываемую ночь у деревни Сысоевки, он с удивлением и, пожалуй, со страхом заметил бы, что изо ржи позади сараев, стоявших отступя от середины деревни, одна за другой тихо выползли три человеческие фигуры.

То были Роман, Александр и Юра.

Они бесшумно добрались до угла первого сарая, поднялись на ноги и, озираясь по сторонам, прижались к бревенчатой стене его.

— Который сарай, Юра? — едва слышно скорее дохнул, чем сказал Роман.

Но сколько ни вглядывался Юра в смутные очертания строений, узнать тюрьму Степки не мог: не мог сделать этого и Саша.

Приходилось начинать поиски.

Роман выставил из-за угла голову и прислушался. Ни звука, ни шелеста ни изнутри сарая, ни кругом него не доносилось.

С левого конца деревни донесся бесцельный, сейчас же прервавшийся собачий лай; воцарилась опять тишина. Ворота сарая, у которого стояли они, оказались незапертыми, — Степки, значит, в нем не могло быть; сторожа у соседнего строения не было. Тем не менее, караульщик мог лежать у стены и, из опасения, чтобы он не заметил их на более светлом, чем земля, фоне неба, Роман сделал знак братьям, и все трое ползком перебрались через проулочек. Храпа изнутри второго сарая, по которому Роман рассчитывал узнать присутствие Степки, не слышалось: ворота, когда добрались до них, оказались даже не задвинутыми засовом.

Только что Роман двинулся дальше, из-под самых ног его выросла темная масса и, испуганно хрюкнув, метнулась в сторону. Братья разом шарахнулись к стене, прижались к ней и замерли. Проклятая свинья могла выдать их!

Несколько минут прошло в глубоком молчании; ничего подозрительного не показывалось. Роман хотел уже перейти к следующему строению, поднял руку, чтобы дернуть за платье стоявшего рядом с ним Сашу и застыл, держа на весу ее.

Шагах в шести или семи от них послышался протяжный зевок.

— О, хо-хо! — проговорил чей-то хриплый голос; зевок повторился; послышалось почесыванье.

Впившиеся в темноту глаза кладоискателей едва различили лежавшую наискосок от них у стены следующего строения темную, огромную фигуру. Фигура завозилась, тяжело поднялась на ноги, постояла некоторое время на месте и, зевнув еще раз, бесцельно сделала несколько шагов прямо к братьям. Они стояли, как изваяния. На расстоянии вытянутой руки от Саши караульный остановился и, распространяя запах овчинного тулупа, стал глядеть на небо. Затем он поскреб затылок, медленно повернулся, задел полой шубы Романа и вразвалку пошел обратно. Слышно было, как он улегся у ворот на прежнем месте.

Минут десять, показавшихся им вечностью, никто из братьев не шевельнулся. Наконец Роман тронул Александра, тот Юру; все припали к земле, повернули обратно и, описав круг, стали на ноги позади строения, у ворот которого лежал спереди караульный.

Выждав еще минут десять, Роман ползком обогнул боковую стену сарая, подобрался к передней стенке и, услыхав легкое похрапыванье сторожа, быстро вернулся к своим.

— Степка не спит! — шепнул ему Саша. — Вздыхает там, бормочет что-то…

Роман подсадил Сашу на крышу и вскарабкался к нему по бревенчатому углу. Юра прополз к передней стенке и стал караулить.