Дима так уверенно говорил, что заразил своим энтузиазмом Макса. Тот подумал: «Ну, действительно, находишь клад – и жизнь удалась», и никак не мог вспомнить, где он слышал эту фамилию. Он рассказал об этом бабушке, и та, как всегда, поддержала его новое увлечение.
Наступил день путешествия. Они встретились и поехали на вокзал. Так как билетов не было, то они согласились взять боковые места у туалета. Зашли, и сели, скинув огромные рюкзаки. Дима сразу полез на верхнюю полку, и уснул. До отхода поезда оставалось еще полчаса и Макс, пока не зная чем себя занять, оглядывался по сторонам. В соседнем купе уже переодевались люди – бабка держала простынь, а дед одевал шорты. Надевая их, он очень долго что-то поправлял в трусах, оттягивая их за резинку, погрузив туда руку по локоть, как бы удивляясь. Бабка оглянулась, выпустила простынь из рук, и ударила его по рукам. Дед обиделся, и сел, отвернувшись к окну. Бабка достала пакет с семечками:
– Вот, почисть, развивай мелкую моторику.
Он пробурчал: – С моторикой все нормально, – и наверно, в подтверждение своих слов, показал бабке фигу.
Бабка начала что-то говорить себе под нос.
– Кто бубнит – получит в бубен, – сказал дед, не поворачивая головы. Бабка замолчала, потом, что-то вспомнила, достала из сумки толстую книжку кроссвордов и бутылку водки. Дед оживился и повернулся к ней . Слова они отгадывали , толком не успевая прочитать задание . Было видно, что делают это не первый раз . После каждого третьего удачного ответа, бабка наливала до краев маленькие походные рюмки, похожие на наперстки. Бутылка быстро пустела, внезапно дед закатил глаза, и чуть сполз по полке под стол – захрапел. Очки поднялись по лицу, и остановились на лысине. Бабка посмотрела на него, вздохнула, отложила книжку и тоже легла спать.
По проходу бегали какие-то дети, от семи до десяти лет, которые ехали в детский лагерь. Сопровождающая их дама, огромная тетка, никак не могла справиться с одним хулиганистым подростком лет семи, после нескольких замечаний, она схватила его, уложила на полку, и решительно сняла с него трусы. Он завернулся в простыню, и начал рыдать от обиды. Второй сопровождающий, с осанкой танцора, совершенно не обращая внимания на вверенных ему детей, шел переодеваться в туалет, одев себе трусы на голову, хлопая в такт и повторяя: идем – раз, два, три, раз, два, три …
В купе заползли увешанные сумками, как муравьи, грузом, тетки-контрабандистки и сразу же начали распихивать узлы в щели вагона. К ним в купе бодро зашла женщина и скомандовала шедшему за ней рыхлому толстяку поднять нижнюю полку, пространство под полкой было забито сумками. Она торжествующе огляделась, и брезгливо произнесла:
– Чье это? Уберите сейчас же.
На их робкие замечания заявила:
– Я теперь быстро тут порядок наведу – что я не москвичка?
В купе напротив, сидел мужчина в грязной майке, худой, с дряблой кожей, синий от наколок по всему видимому пространству на теле, похожий на сушеную сливу. Какой-то молодой человек привел старичка, лет восьмидесяти и усадил его на полку рядом с мужчиной. Родственник старичка обратился к мужчине в майке:
– Вы на нижней полке? Поменяйтесь с дедушкой, пожалуйста. Мужчина в майке, глядя сквозь родственника, с надрывом сказал:
– У «Хряща» больная печень.
Родственник испуганно отступил на шаг, пожелал старичку удачи и удалился. Было слышно, как он просит проводницу присмотреть за старичком. «Хрящ» достал бутылку портвейна и выпил ее всю, большими глотками. На минуту стих, затем начал раскачиваться, глядя в пол, и повторять, сжимая кулаки:
– Суки не модные, суки не модные …
Вдруг, он заметил старичка, и грозно спросил:
– Ты кем по жизни ходишь?
Старичок не нашелся, что ответить и отвернулся. Не дождавшись ответа, Хрящ потерял к нему интерес, и вернулся, к своей речевке. Проводница, по просьбе родственника пришла помочь дедушке поставить чемодан на верхнюю полку. Какой-то подросток, лет семнадцати, провожавший свою подружку, остановился, ожидая, когда проход освободится, чтобы пройти. Поезд дернулся, маневрируя перед отправкой, подросток, от неожиданности, как-то приобнял проводницу сзади, и на секунду замер в таком положении. Проводница, не оглядываясь, громко сказала:
– Вы наверно скоро умрете, – выдержала паузу, и добавила, – я чувствую ваш конец.
Подросток залился краской стыда и выбежал из вагона. Довольная проводница хрипло засмеялась. Наконец поезд дернулся и поехал. Максу было видно как один из провожающих спрыгивая, зацепился курткой за поручень, и никак не может освободиться. На помощь ему никто не торопился – все смотрели, чем это кончится, наконец, он справился, и отбежав, начал громко материться. Проводница пошла по вагону с двумя пакетами чипсов, угрожающе спрашивая пассажиров:
– Чипсы надо?
Все опускали глаза, и отворачивались, только чтобы она не заподозрила желание. Потом зашла к себе в купе – было слышно, что они с другим проводником, которого она называла Маратиком, начали выпивать. Начало темнеть, все потихоньку стали укладываться спать. Было слышно, как где-то в середине вагона мать учит дочек-близнецов:
