Киви - [27]

К декабрю извержение прекратилось. Оставшийся после него кратер диаметром в триста с лишним метров постепенно вновь стал наполняться водой.

Шли годы. Вулкан вел себя спокойно. Но те, кому казалось, что Руапеху уже не опасен, ошибались. 23 декабря 1953 года скорый поезд Веллингтон — Окленд, переполненный пассажирами, спешившими провести рождество на оклендских пляжах, следуя по мосту через реку Ухангаэху, врезался в стену воды, льда и жидкой грязи. Поток снес мост, и весь состав рухнул в реку. Погибло сто пятьдесят четыре человека. Это была самая большая железнодорожная катастрофа в истории Новой Зеландии. Как это ни странно, она была последствием происшедшего за восемь лет до этого извержения Руапеху. Выяснилось, что во время извержения был засыпан сток, через который обычно изливался избыток воды в озере. В озере скопилась огромная масса теплой воды. Она растопила и размыла часть берега, и все сокрушающий поток хлынул вниз по склонам вулкана. Он и был причиной катастрофы.

Сейчас Руапеху спокоен. На его склоне, на высоте 1500 метров над уровнем моря, вырос поселок с туристскими базами, магазинами, кафе, почтовым отделением. Это мекка для любителей лыжного спорта, которые приезжают сюда со всего Северного острова. Вздымая облака белой искрящейся пыли, мчатся они по снежным полям, покрывающим грудь дремлющего Руапеху. Но в этой груди бушует пламя. Уже после нашего возвращения в Москву появилось сообщение о том, что вулкан Руапеху вновь начал подавать признаки жизни.

Пламя бушует и в груди Тонгариро, хотя вот уже семьдесят лет, как он спит. Его последнее извержение было в 1896 году. Лишь над одним из его семи кратеров поднимаются струи пара. Быть может, время притупило его ревность? Но новозеландские вулканологи не верят Тонгариро. Слишком уж спокоен он был в этом столетии. Подозрительно спокоен…

Мы долго стоим, молча любуясь величественной красотой природы. Ни ветерка. Воздух свеж и бодрящ. Солнце золотит ковер тасэка, ласкает седые головы вулканов. Ничто не нарушает торжественной тишины. Не видно ни животных, ни птиц.

Мы знаем из книг и справочников, и наши новозеландские друзья это подтверждают, что в этих краях водится много оленей, лосей, диких свиней, много кроликов и зайцев. Нам не везет. Приходится уезжать, так и не увидев ни одного оленя. А ведь их здесь и вообще на Новозеландских островах великое множество — по различным подсчетам, от 600 до 800 тысяч голов. Есть и благородные олени, и виргинские, и японские, и другие породы. Завезенные европейцами еще в прошлом веке, они быстро размножились и наносят большой вред лесам.

Новая Зеландия, пожалуй, единственная страна, где олени не охраняются. Больше того, охота на них поощряется; за голову каждого убитого оленя выдается премия. На государственные средства содержатся специальные группы охотников, круглый год занятые отстрелом не в меру расплодившихся животных. Новозеландцам явно не хватает нашего «серого», который помог бы им справиться с оленями. Но впрочем… волков нет, зато овцы целы.

В ПАЛМЕРСТОН-НОРТЕ

В ПАЛМЕРСТОН-НОРТЕ после описанного уже небольшого недоразумения с гостиницами «Империя» и «Имперская», оставив вещи там, где нужно, — в «Империи», мы, зная, что нас ждут, поспешили в Мэсси-колледж.

Мэсси-колледж хорошо известен в Новой Зеландии я за ее пределами как важный центр агрономической и ветеринарной науки. В нем обучается около тысячи студентов. Нам было известно, что колледж в скором времени официально преобразуют в университет. К бывшим в нем факультетам естественных и точных наук прибавились обязательные для новозеландских университетов гуманитарные факультеты. Глава Мэсси-колледжа профессор Стюарт сказал, что жители Палмерстон-Норта давно с нетерпением ожидают этого события и последние два года, забегая вперед, уже именуют колледж не иначе как университетом. Будем и мы называть его так.

Небольшие и скромные здания университета расположены на краю высокого обрыва.

Подъезжая к университету, подъема не замечаешь. Дорога, которая ведет к нему из центра города, совсем пологая. И вдруг такая неожиданная высота! Далеко внизу виднеются окрестности города и убегающие вдаль поля.

— Как видите, у нас здесь небо близко, и легко начать витать в облаках, — пошутил один из преподавателей. — Но мы стараемся не отрываться от земли.

Познакомившись с учебными корпусами и лабораториями университета, а также с его фермами, мы убедились, что обучение в нем приближено к жизни. В программу входит длительная практика на фермах в различных районах страны. В зависимости от специальности она может продолжаться один или два года.

В длинном коридоре главного здания на стенах были развешаны фотографии очень больших размеров. На первый взгляд они казались почти одинаковыми. Нам пояснили, что на них запечатлен один и тот же типичный для этого района участок земли. Снимки были сделаны с интервалами в десять — пятнадцать лет. На примере этого участка прослеживалась как бы вся история развития сельского хозяйства района. Первый из снимков относился к середине 70-х годов прошлого века, когда вся местность еще была покрыта лесом. На последних фотографиях были сочные пастбища.