Китайский зодиак - [6]

Пять бронзовых статуй фонтана – обезьяна, бык, тигр, лошадь и кабан – смогли вернуться в Китай благодаря государственной компании „Поли Груп“ и магнату из Макао Стэнли Хо, выкупившим их на аукционе. Эти зодиакальные символы экспонируются теперь в Пекине. Крыса и кролик оказались в коллекции Ива Сен-Лорана. Судьба остальных пяти голов из бронзы – дракона, змеи, овцы, петуха и собаки – неизвестна».

Воцарилось молчание. Павел Трофимович снял очки и нахмурился.

– И вот наш Сережа унаследовал две головы – дракона и собаки. Как удалось Абрикосову завладеть поистине уникальными историческими ценностями – тайна, которую уже никому не разгадать.

– И что теперь Сереженьке с этими страшилищами делать? – горестно произнесла Агриппина Васильевна. – Чувствует мое сердце – беды не оберешься!

– Не говори! Вадим как был непутевый, так непутевым и остался, земля ему пухом, – продолжал ворчать Павел Трофимович. – Шалапут! Деньги огромные вбухал в уродов! Лучше бы племяннику, коль он о нем так печется, образование приличное оплатил! – в сердцах плюнул дед. – Нет, надо ему все не по-людски сотворить! – И старик захлопнул толстый том справочника.

– Папа, хватит Вадика ругать! – воскликнула Марина. – Я не сомневаюсь, что он желал нам добра!

– Вот это, – Павел Трофимович указал пальцем на разбросанные по столу документы, – не добро! Это абсолютное зло! Помяните мое слово, мы еще намучаемся с таким подарком. А вы знаете, что мой внутренний голос меня никогда не обманывал.

В этом отец Марины был прав. Я вспомнила все случаи, когда старик ссылался на свою интуицию, – он действительно еще ни разу не ошибся. Мы надолго замолчали.

– Может, чайку? – предложила Агриппина Васильевна. – Давайте я приготовлю.

– Ну что же, чай нам не помешает, – менее ворчливым тоном отозвался Павел Трофимович. – Посидим подумаем, как нам Сережу от напасти уберечь.

– Да ну тебя, – отмахнулась Агриппина Васильевна, – вечно ты краски сгущаешь. Ничего Сереже не сделается. Собери-ка все эти бумаги, – велела она дочери, – и спрячь в надежное место. А я сейчас чай принесу. Саша, ты мне поможешь? – обратилась она ко мне.

Я вскочила и направилась вслед за ней. Передавая мне чашки и блюдца, Агриппина Васильевна шепотом попросила меня успокоить Марину, потому что «она сама не своя» – так описала состояние подруги ее мать. Я тоже заметила чрезвычайную бледность и нервозность Марины, но понимала, что шок от известия о смерти Вадима и неожиданное наследство вполне могли сбить с толку и более трезвомыслящего человека. Но я пообещала присмотреть за Мариной и понесла поднос с посудой в комнату. Совместное чаепитие за большим столом было семейной традицией Виноградовых.

Сегодня никто не интересуется жизнью других людей – их мыслями, мечтами, страхами. Мы оцениваем на бегу текущее материальное положение ближнего нашего, мысленно пролистываем список его достижений, после чего вбиваем номер его телефона в свой мобильник и зачисляем эту персону (даже не человека) в свой круг, в котором разговоры вертятся вокруг актуальных тем современной тусовки. «Кому какое дело, как меня восхитило утро на берегу Адриатики или что испытывал человек, разглядывая христианские святыни в намоленном месте, – стала размышлять я, глядя на то, как просветлели лица Павла Трофимовича и Агриппины Васильевны, когда они хлопотали за чайным столом, как расслабилась Марина. – Да, – я продолжила цепочку своих умозаключений, – сегодня мы вспоминаем о семейных традициях мимоходом, в основном когда на пороге очередной Новый год или день рождения».

Мне вспомнились часы. Я столько могу рассказать о наших домашних и моих собственных часах, ведь они – свидетели и хроникеры нашей жизни. Например, будильник «Слава» – настольные электронные часы. Белый кубик, похожий на кубик домино, с золотыми римскими цифрами и острой стрелкой. Они стояли в спальне дедушки и бабушки. Кажется, что мы сменили несколько таких будильников, но все они были похожи друг на друга.

Еще одна памятная вещь – совсем старые дорожные часы, которые, однако, исправно шли многие годы. Как они заводились? По-моему, они все-таки были механическими, а вот кто и как их заводил, я совершенно не помню. Черный кожаный футляр, белый циферблат, черные цифры. Эти часы у нас стояли на старом буфете в кухне. Видится четкая картинка: в нише буфета черный «шалашик» часов на фоне белого высокого кувшина с розами, в котором хранились всякие мелочи.

Эти часы не сохранились. В начале девяностых, когда мы в едином порыве создавали в квартирах пространство в стиле минимализма – белые стены, модная псевдоитальянская мебель, аксессуары, современная техника, – старые вещи безжалостно отправлялись на антресоли, а оттуда на помойку. А вот теперь жаль.

Помню наручные часы мамы – она их носила долго, пока они окончательно не пришли в негодность. С тех пор мама редко носит наручные часы. История металлических, громоздких, похожих на мужские часов такова: друзья мамы были в родстве с умелым и, видимо, талантливым часовщиком с часового завода в Чистополе. Они сделали ему заказ: две пары женских часов, одни – мужские. Часовщик предложил «роскошный выбор» – красный или синий циферблат. «Дурак красному рад», – прокомментировал тогда обстановку знакомый, и все дружно заказали металлический браслет цвета стали и часы с синим циферблатом. Браслет неплотно обхватывал запястье, но мама так любила носить. Часы, сделанные на заказ, сегодня бы их назвали limited edition, служили долго, а стоили, по воспоминаниям мамы, совсем недорого.