Китайские мемуары. 1921—1927 - [3]

Началась мировая война... Последние дни июля (по старому стилю). По улице мимо наших окон проходят полки отправляемых на фронт солдат. Впереди шагают офицеры. Залихватские солдатские песни. Мы с отцом стоим у окна и смотрим на проходящие войска. Отец молчит, долго молчит, а потом говорит: все это кончится революцией. И отходит от окна.

Только после революции я узнал его биограф'ию. Мальчиком он ушел из семьи и работал на пристани в Вильно (Вильнюс). Там на него обратили внимание студенты, которые оказались народовольцами. Он участвовал в их попытке освободить знаменитого народовольца Н. Морозова, участника покушения на Александра II. Морозов возвращался из заграницы в Россию. Его тут же арестовали и собирались повезти в Петербург. Группе народовольцев, с которой сдружился мой отец, стало известно, каким поездом, когда и через какую именно станцию должны были везти Морозова. Там его собирались отбить у жандармов. В назначенное время группа народовольцев, в составе которой находился и отец, вошла в остановившийся на станции поезд, но Морозова там не оказалось. Его провезли раньше, другим поездом. Попытка освобождения не удалась. В 1882 г. его приговорили к вечной каторге.

Один из этих народовольцев подготовил отца к поступлению в реальное училище. Он выдержал экзамен и был принят. Будучи уже в шестом классе отец был по политическим причинам исключен с «волчьим билетом» из училища, без права поступления в другое учебное заведение. Спустя несколько лет, скрыв, что учился в реальном училище, он в другом городе сдал экстерном экзамен на звание народного учителя...

Прошел один год. Снова летние каникулы. Немцы наступали, и мы как беженцы летом 1915 г. уехали всей семьей в Орел. И когда в феврале 1917 г. разнеслась весть о революции в Петрограде, она не была для меня неожиданностью. Выйдя из гимназии, я увидел на площади у городской думы толпу и сразу же к ней присоединился. Кто-то достал в рядом расположенном мануфактурном магазине красную материю, у дворников добыли метлы, вытащили из них палки, прикрепили купленные полотнища и с красными флагами все отправились к заводу, который с начала войны был переведен на производство артиллерийских снарядов. Там мы соединились с рабочими и все вместе пошли назад, мимо городской думы, к тюрьме — печально знаменитому орловскому централу, в котором содержались политические заключенные. По дороге разоружали городовых.

Подошли к тюрьме. Небольшая толпа превратилась в огромную боевую демонстрацию. Заполнены народом были все прилегающие улицы. Невозможно было разглядеть, что происходит у ворот тюрьмы. Но вскоре раздалось мощное «ура», а затем — звуки Марсельезы. Рабочие на руках вынесли политических заключенных в арестантских куртках. И снова все пошли на площадь у городской думы. Начались митинги, речи на улицах, площадях, нескончаемые митинги. Так рухнуло самодержавие в стране. Но это было только начало.

Через восемь месяцев власть в Орле перешла в руки военно-революционного комитета, возглавлявшегося большевиками.

В ноябре 1919 г., будучи уже «старым» комсомольцем, я вступил в Коммунистическую партию.

* * *

В 1921 г. я был членом Дальневосточного секретариата Коминтерна, затем работал в восточном отделе Исполкома Коммунистического интернационала молодежи (КИМ), позже, вплоть до конца 1927 г., преподавал в Университете им. Сунь Ятсена в Москве. В 1921 —1927 гг. мне довелось быть на III, IV и V конгрессах Коммунистического Интернационала, II, III и IV конгрессах Коммунистического интернационала молодежи, на Съезде революционных организаций Дальнего Востока, на Съезде революционной молодежи Дальнего Востока и трижды работать в Китае: в 1922 г., в 1924 г. и в 1926—1927 гг. Я встречался с основателями Коммунистической партии Китая, Социалистического союза молодежи, участвовал в работе I съезда этого союза, присутствовал на I съезде рабочих союзов, вел переговоры с Сунь Ятсеном, беседовал с руководящими деятелями гоминьдана, с членами кантонского правительства и его русскими советниками, вместе с ними совершил переход из Кантона (Гуанчжоу) в Наньчан, а затем переезд в Учан, был свидетелем многих событий, вошедших в историю революционного движения в Китае.

В основе этой книги лежат воспоминания о моей работе в Китае, опубликованные в журнале «Молодая гвардия» в 1923 г., а затем в книге «В рядах китайской революции», вышедшей из печати в начале 1926 г., еще до моей третьей поездки в Китай. Кроме того, здесь использованы моя брошюра «Молодежь в революционном движении в Китае», изданная в 1925 г., и мемуарные части книги «Очерки революции в Китае», появившейся в самом конце 1927 г.

Все перечисленные работы давно уже стали библиографической редкостью. Наряду с теми или иными недостатками они имеют то достоинство, что были написаны по горячим следам. В этих очерках не могло быть ошибок в отношении дат и деталей, которых не может сохранить человеческая память на протяжении пяти десятилетий.

Следует учесть, что Коммунистическая партия Китая и Социалистический союз молодежи находились тогда на нелегальном положении и работали в условиях подполья. При такой ситуации далеко не все можно было публиковать в двадцатых годах. Но теперь, спустя почти шестьдесят лет, говорить о том, что тогда не подлежало опубликованию, полагаясь только на память, нельзя. Поэтому пришлось прибегать к проверке памяти документами архивов. К сожалению, многих документов не удалось найти. Но в тех случаях, когда они все же были обнаружены, их изложение меняло стиль свободно написанных по памяти или записным книжкам воспоминаний.