Китай, Иран, Россия: новая Монгольская империя? - [5]

Китай восстанавливает одряхлевшие творческие способности персов

С другой стороны и сам Китай с седьмого века превращается в исключительно мощный толчок для исламизированного Ирана. Интерес, проявленный персами к Китаю, материализуется, в частности, в средневековой персидской литературе в виде многочисленных упоминаний о шелке, фарфоре и китайской керамике. Персидская поэзия часто ссылается на китайских художников и скульпторов. Китайские принцессы, о которых упоминают персидские стихи, по своей красоте ничуть не уступают греческим царевнам. В области изобразительного искусства китайская пейзажная живопись стимулирует персидских художников эпохи Ильханидов.

Они подражают искривленным стволам китайских художников, их стилизованным скалам и горам, или имитируют их метод изображать волны и реки. Творческий стимул, принесенный Китаем, касается многочисленных сфер, но особенно поразителен он в области керамики: до девятого века персидские гончары делают лишь практичные керамические изделия для домашнего хозяйства, которые не лакируют и обжигают при низкой температуре. Но после соприкосновения с китайским индивидуальным производством, персидские мастера начинают создавать декоративную керамику, которая должна была продаваться как предмет роскоши. К середине девятого века персидские ремесленники значительно улучшили свои изделия и создали новый рынок для городских классов. В эту эпоху, когда исламская глиняная посуда все-таки по-прежнему обжигается при низкой температуре, персидские мастерские довольствуются тем, что воспроизводят китайские изделия, которые больше всего ценят за их красоту. В двенадцатом и тринадцатом веках, между тем, новый китайский импорт приводит к важнейшим технологическим изменениям на рынке керамики Ближнего Востока. Этот созидательный взрыв был уникальным в мировой истории — за исключением развития промышленного производства керамической посуды в английском Стаффордшире в восемнадцатом веке. Иран ввез так много изделий из белого и голубого фарфора династии Мин в 1400–1430 годах, что это надолго определило персидский вкус. И вот, в семнадцатом веке Республика Соединённых Провинций Нидерландов импортирует много фарфора с Востока, чтобы удовлетворить растущий европейский спрос. Китай не может удовлетворить этот спрос в полном объеме, потому голландские купцы добавляют к китайским товарам и персидскую керамику. В Европе эти персидские керамические изделия слывут за подлинный китайский фаянс. Получается, что Китай так стимулировал иранских ремесленников, что превратил их в своих же конкурентов на европейском рынке.

Пути и пограничные территории

С географической точки зрения связи между Китаем и Персией не являются непосредственными и предполагают усмирение территорий, принадлежащих менее торговым и более воинственным цивилизациям, будь то индийский, афганский или тюркский мир. Эти две цивилизации должны были опереться на согдийцев, которые в значительной степени обеспечивали торговлю между Китаем и Западом с шестого по восьмой век. Хозяева Трансоксианы (Маверанннахра), они взимают многочисленные пошлины, которые обогащают города Самарканда и Бухары. Несмотря на присутствие этих полезных посредников, Персия и Китай совместно работают над строительством цепи оазисов-крепостей, расположенных на периферии пустыни и у подножия высокогорий. Регион китайского Туркестана, который теоретически находится под суверенитетом императора Китая, часто потрясают беспорядки по причине трудности содержания там достаточно сильных гарнизонов. Таким образом, практическое соединение Персии и Китая осуществляется через их совместные военные усилия.

Итак, несмотря на свою часто хаотичную историю, Китай и Персия сумели с древнейших времен поддерживать очень продолжительные связи друг с другом. Персия долго была коммерческим посредником Китая, пользуясь взамен его политической поддержкой, так же как и его творческими способностями. Эти разнообразные связи направлялись по сухопутному пути и по игравшему второстепенную роль морскому пути.

Китайско-иранскому взаимодействию противостоит определенное недоверие между Китаем и Россией.

Иран-Россия: Сотрудничество по воле обстоятельств

Сотрудничество между Россией и Ираном рождается поздно и развивается отнюдь не по прямой линии: со второй половины пятнадцатого века и до Первой мировой войны Россия оказывает на Персию свое имперское влияние. Оно в то время основывается исключительно на военных, обладающих очень тонкими знаниями о персидской цивилизации. Однако после русской революции отношения между обеими странами вновь уравновешиваются в пользу Ирана.

Российская империя и Персия: времена влияния (1466–1917)

С пятнадцатого и по начало двадцатого века Россия распространяет свое влияние на юг Кавказа в сторону Персии. В 1466 году русский купец Афанасий Никитин пересекает Персию, направляясь в Индию, и описывает это путешествие в своем дневнике. В 1623 году другой русский купец Федор Кротов был отправлен в Персию с заданием описать дороги и города. Эти первые контакты, тем не менее, остаются лишь эпизодическими: только начиная с правления Петра Первого (1689–1725) рассказы русских о Персии становятся подробными. Россия действительно пользуется внутренними раздорами, присущими Персии, чтобы распространить свое влияние на юг. В 1715 году Петр Первый посылает в Персию молодого офицера Артемия Волынского с целью собрать стратегическую информацию для русской торговли и исследования возможности заключения военного союза против Османской империи. Русских тогда особенно интересует положение различных народов Кавказа и их отношения с центральной властью. Приход к власти Надир-шаха вынуждает русских, ослабленных смертью Петра Первого, вернуть Ирану прикаспийские провинции Гилян, Мазендаран и Астраба (Рештский договор 1732 года).