Китай. Его жители, нравы, обычаи, просвещение - [27]

Историческое Общество состоитъ изъ главноуправляющихъ, назначаемыхъ Государемъ въ неопредѣленномъ числѣ, четырехъ смотрителей, десяти исторіографовъ, 34 сочинителей, и 18 корректоровъ. Оно занимается сочиненіемъ (ежегодной) исторіи китайскаго государства. Штатныхъ членовъ не имѣетъ, а для исправленія должности смотрителей отряжаютъ членовъ отдѣленій изъ Государственнаго Кабинета и членовъ Ученаго Комитета, для исправленія должности Исторіографа отряжаются чиновники изъ Государственнаго Кабинета, Палатъ, Прокурорскаго Приказа и члены Ученаго Комитета. Составъ исторіи заключаетъ въ себѣ:

1) Записки о Государяхъ.

Записки о государяхъ извлекаются изъ жизнеописанія каждаго Государя, составляемаго преемникомъ его.

2.) Жизнеописанія (Некрологіи) чиновникъ.

Сія статья дѣлится на некрологію вельможъ, вѣрныхъ престолу чиновниковъ, ученыѵь, искусныхъ дѣлопроизводителей, почтительныхъ и дружелюбивыхъ, цѣломудренныхъ женъ и дѣвицъ, инородческихъ чиновниковъ и иностранцевъ.

3) Записки о разныхъ предметахъ.

Это записки объ Астрономіи, Мѣсяцословѣ и Обрядахъ; о войскѣ, наказаніяхъ и музыкѣ, о Наукахъ и художествахъ, о землеописаніи; о рѣкахъ и каналахъ (путяхъ водянаго сообщенія), о экипажахъ и костюмахъ, о царской свитѣ, о промышленности, о чинахъ и выборахъ чиновниковъ.

4) Изложенія.

Подъ изложеніями разумѣются: 1) поздравительные адресы Государю отъ чиновниковъ; 2) описаніе заслугъ, оказанныхъ Князьями царствующаго Дома и 3) некрологіи Монгольскихъ и Туркистанскихъ князей.

Примѣч. Къ обзору просвѣщенія въ Китаѣ можно было бы присовокупить Врачебный Приказъ; но въ этомъ мѣстѣ нѣтъ воспитанниковъ и медицинѣ вообще частно обучаются у лекарей.

IV. Общественная и частная жизнь китайцевъ

Въ наше время безпрерывныхъ преобразованій въ жизни народовъ, какъ въ Европѣ такъ и на западѣ Азіи, существуетъ одно государство, которое, по своей противоположности со всѣми прочими государствами, составляетъ рѣдкое, загадочное явленіе въ политическомъ мірѣ. Это Китай, въ которомъ видимъ все тоже, что есть у насъ, я въ тоже время видимъ, что все это не такъ какъ у насъ. Тамъ люди также говорятъ, но только не словами, а звуками; тамъ также пишутъ, но только не буквами, а знаками; строки ведутъ отъ правой руки къ лѣвой, но не поперегъ, а сверху внизъ: книгу начинаютъ тамъ, гдѣ мы оканчиваемъ ее. Мы молимся о успокоеніи родителей по смерти, а тамъ молятся покойнымъ родителямъ о ниспосланіи счастія оставшемуся семейству; мы молимся въ храмахъ, а тамъ напротивъ въ домахъ и на кладбищахъ; однимъ словомъ, тамъ находится очень много другихъ вещей, которыя всѣ почти и мы имѣемъ, но тамъ все въ другомъ видѣ.

Китай еще непонятнѣе для насъ въ другихъ противоположностяхъ. Коснетесь ли его просвѣщенія? Китайцы имѣютъ свою литературу, свои науки, и думаютъ, что они образованнѣе всѣхъ народовъ въ свѣтѣ. Въ послѣднемъ, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, можно было бы согласиться съ ними; потому что каждый ученый Китаецъ обстоятельно знаетъ свое отечественное, особенно то, что ему нужно на поприщи государственной службы; но съ другой стороны, по странному народному самолюбію, ничего не желаетъ знать и совершенно не знаетъ ничего, что находится за предѣлами его отечества. Видя въ ярославскомъ гербѣ медвѣдя, стоящаго на заднихъ лапахъ, съ алебардою на плечъ, онъ отъ всего сердца вѣритъ, что чешуйка идетъ въ Китай изъ такого государства, гдѣ люди имѣютъ собачьи головы. Если бы все сіе не передъ нашими глазами происходило, то показалось бы столь невѣроятнымъ, что мы не преминули бы причислить этотъ народъ къ миѳамъ. Обратите ли вниманіе на учрежденія и законы Китая? Даже просвѣщеннѣйшіе народы Европы могли бы кое-что заимствовать изъ нихъ; со всѣмъ тѣмъ нѣкоторыя злоупотребленія столь твердо укоренились, что правительство не можетъ придумать средствъ къ истребленію оныхъ. Это родимыя пятна на тѣлѣ, которыя хотя и неизтребимы, но со всѣмъ тѣмъ не вредятъ тѣлу, а только безобразятъ его наружность.

Но при столь странной смѣси просвѣщенія и невѣжества, при совершенствѣ въ законодательствѣ и слабости законовъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ, Китай, къ удивленію Европейскихъ политиковъ, существуетъ болѣе 4000 лѣтъ въ качествѣ имперіи; и между тѣмъ, какъ самые памятники существованія многихъ сильныхъ въ древности царствъ давно изгладились съ лица земли, сіе государство съ незапамятныхъ временъ до нынѣ постоянно удерживаетъ первоначальный свой языкъ и письмена, древнюю религію и обычаи, свои уложенія, измѣняемыя по времени въ маловажномъ, но неизмѣнныя въ основаніи. Въ такомъ государствѣ, безъ сомнѣнія, есть много любопытнаго, еще неизвѣстнаго намъ; есть много хорошаго, поучительнаго для Европейцевъ, кружащихся въ вихрѣ разныхъ политическихъ системъ. Въ продолженіе послѣднихъ двухъ сотъ лѣтъ, Европейцы обозрѣвали и описывали Китай съ разныхъ точекъ; но мы и до сего времени не имѣемъ удовлетворительныхъ свѣдѣній о внутреннемъ устройствѣ столь древней и вмѣстѣ съ тѣмъ столь твердой политической машины, каковою Китай представляется въ наше время.

Выше уже было сказано, что въ Китаѣ все тоже, что есть у насъ, и все не такъ, какъ у насъ. Сообщаютъ ли что-нибудь любопытное о семъ государствъ – мы читаемъ и по большой части не такъ понимаемъ, а когда начнемъ судить по своему, то на второмъ, или много на третьемъ шагу вступаемъ въ какой-то хаосъ, гдѣ во всемъ видимъ одну не сообразность и странную противоположность понятій съ ихъ предметами. Отъ чего же это, спросите вы? отъ того, что мы судимъ о вещахъ по нашимъ о нихъ понятіямъ, а въ Китаѣ, въ отношеніи къ намъ въ одно время и все тоже и все не тоже. Въ отношеніи къ законодательству, Китай составляетъ такое цѣлое, въ которомъ всѣ части болѣе или менѣе связаны взаимными между собою отношеніями; и чтобы получить самое полное понятіе объ одномъ чѣмъ-либо, надобно получить полное же понятіе и о другихъ предметахъ, прикосновенныхъ къ сему по какимъ-либо отношеніямъ. Но это до извѣстнаго времени невозможно, и Китай все еще остается лабиринтомъ, въ которомъ, безъ нити указанія, и нѣсколько шаговъ иногда сдѣлать безъ ошибки трудно. Я принимаю на себя трудъ описать извѣстнѣйшіе церемоніалы китайскаго двора, обыкновенія и праздники народные; но могу ли представить сіи вещи въ надлежащей ясности, не объяснивъ напередъ нѣкоторыхъ постороннихъ предметовъ, не отдѣлимыхъ отъ нихъ?