Китай. Большой исторический путеводитель - [9]
В те времена здравствовала пара драконов, запряженных в колесницу, в которой достойные такой чести и доставлялись на небо. Но потом драконы издохли, и доступ в горние выси стал более чем проблематичен. Поэтому все чаще стали складываться предания о героях-богоборцах. Так, некий безрассудный Куафу вызвался бежать наперегонки с самим Солнцем, но умер от жажды. Син Тянь отважился на еще большее безумие: вздумал ратоборствовать с владыкой неба Шанди, и тот снес ему голову. Однако сила воли у обезглавленного героя была такова, что он преобразил свои соски в глаза, пупок — в рот, схватил боевой топор и пустился в воинственный пляс. Так до сих пор и пляшет, а китайцы его почитают. Император У-и, видно, тоже ополоумев, приказала подвесить на высоком дереве бурдюк с кровью и стал метать в него стрелы, похваляясь после удачного выстрела, что «пустил кровь небу».
А вот герой И стрел зря не тратил: когда на небе вдруг зажглось сразу десять солнц (это налетели неведомо откуда «солнечные птицы») и мир стал изнывать от зноя — И метко сбил девять лишних светил, став очередным восстановителем гармонии. Под стать ему был прославленный «культурный герой» Юй, привнесший в бытие людей много полезного (например, научил их выращивать рис), мужественный борец с наводнениями. В Китае он прослыл образцом беззаветного служения человечеству (Юй тоже был впоследствии сопричислен к династии Ся).
Как и повсюду, почитались духи явлений природы, светил, гор, рек, рощ (согласитесь, что за роща без духа?). Зачастую духи представлялись в виде существ фантастических, например, общеизвестных драконов, заполонивших всю земную поверхность и пучины вод. Драконий облик любил принимать Хэбо — дух реки Хуанхэ, вообще-то всего лишь существо с белым человеческим лицом и рыбьим туловищем. Но преобразившись, он начинал радостно бесноваться в Желтой реке — и тогда она причиняла людям особенно много бед. Поэтому ему ежегодно приносили «в жены» красивейших девушек — дух отличался эротическими наклонностями.
Одна из особенностей китайских верований в том, что в могущественных духов после смерти могли превратиться практически любые конкретные люди (несомненно, это следствие глубокого почитания жителями Поднебесной душ своих предков). Потенциально особенно опасны были души людей неприкаянных, ведущих асоциальный образ жизни, а также тех, кто после смерти не был погребен с должными почестями и кому не приносились жертвы — такие вполне могли превратиться в зловредных демонов. Если более конкретно — в «группу риска» входили (и все еще входят) убийцы, просто парни с хулиганскими наклонностями, убитые в драке, зарезанные проститутки, съеденные тигром неудачники (их местом погребения стала звериная утроба, а во что они превратились потом — и говорить не хочется), утонувшие, повесившиеся, убитые молнией. А также мальчики, не достигшие совершеннолетия, и незамужние девицы — таблички с их именами не помещались на семейный алтарь, а соответственно их бесприютные души оставались без попечения родственников.
Они слоняются по земле, и с ними лучше не встречаться. Если же такие души превращаются в демонов, то они становятся обладателями сверхъестественных способностей и могут причинять очень большие неприятности целым уездам: вызывать мор, недород, наводнения, пожары. Когда такое начинало происходить — необходимо было приложить все старания, чтобы определить, чья именно душа обрела демоническую силу, и постараться ублажить ее заупокойными обрядами и жертвоприношениями.
Но некоторым выпадал более достойный посмертный удел. Признавались благодетелями человечества и широко почитались души ученых, героев, честных сановников, просто людей добродетельных — всех, о ком разнеслась молва, что они могут оказать помощь из своего Зазеркалья. Можно выделить Пурпурную Деву — обожествленную покровительницу отхожих мест. В любой местности могли назвать имена ее прижизненных прототипов. Это были девушки, удавившиеся в уборной от несчастной любви, убитые там злой мачехой или еще каким-то образом встретившие смерть в укромном уголке.
ШАН: НА ВЕРШИНЕ МОГУЩЕСТВА
Порядок престолонаследия в царстве установился не скоро. В течение долгого времени власть от отца к сыну переходила не часто — гораздо чаще ваном становился брат или племянник усопшего повелителя. При этом много значил традиционный клановый счет старшинства, а также мнение военного сословия — не совсем еще изжитый реликт первобытной «военной демократии». Только при У-дине, правившим в XIII в. до н.э., был принят закон, по которому наследником престола становился сын вана (не обязательно старший и даже не обязательно от официальной супруги). В ответ плотнее внутренне сплотились клановые структуры, ведущие свое происхождение от побочных ветвей царского рода — из истории известно, что такая ситуация особенно способствует возникновению усобиц.
Аристократическое военное сословие царства Шан должно было постоянно поддерживать себя в боевой форме. Излюбленным времяпрепровождением были состязания в стрельбе из лука (с непременным последующим веселым застольем). Луки были изящными по форме, и при этом очень мощными — обладающими большой дальнобойностью и обеспечивающими высокую точность попадания оперенных бамбуковых стрел. Считается, что по качеству они превосходили даже смертоносное оружие средневековых английских лучников — которым те разили французскую кованую рыцарскую рать во время Столетней войны (1337–1453 гг. н.э.). Хорошей тренировкой была и охота, тем более что дичь занимала немалое место в шанском рационе.
