Kiss. Демон снимает маску - [9]

Понемногу я освоился в этом новом мире и научился говорить по-английски, хотя это не всегда давалось мне с легкостью. Одним из первых языковых уроков стала для меня фраза: «Поди сюда!» Я думал, она означает: «Подойди сюда», но я не сразу понял, что у нее может быть два разных значения. Если она произносилась с одной интонацией, она действительно означала, что нужно подойти. А если тебе говорили: «Ну‑ка, поди сюда!» — это подразумевало: «Я тебе сейчас задницу надеру». Изначально мой английский был весьма ограничен, и я носил бирку со своим адресом, где было написано: «Пожалуйста, подскажите мне дорогу домой». Даже спустя где‑то год, когда я уже вполне мог изъясняться, я все еще говорил как Латка, герой Энди Кауфмана из сериала «Такси». Я спрашивал: «Какой час?» вместо «Который час?», причем с очень сильным акцентом. Помню, другие дети постоянно надо мной смеялись. «Да что с тобой? — говорили они. — Ты что, дурак? Даже по-английски не можешь говорить?» Они казались мне очень странными. Я‑то знал разницу между дураком и нормальным человеком, не умеющим говорить на каком‑то языке. Но ничего — позже все эти люди будут на меня работать.

Америка многое привнесла в мою жизнь. Новый язык. Новую семью. Экономические возможности. Но прежде всего — развлечения: телевидение, комиксы и фильмы. Дети, выросшие в 1950-е, утверждают, что их воспитало телевидение, и иногда говорят это с такой жалостью к себе, словно их чего‑то лишили. Для меня же это был самый лучший опыт в жизни.

В то первое лето в Куинсе моя жизнь вращалась вокруг телевидения. Все дети стремились на улицу играть в бейсбол. Мне же до бейсбола не было дела. Открыв для себя телевидение, я не понимал, зачем вообще выходить из дома. Телевидение было бесплатным, и по нему бесконечно шли какие‑то передачи, не ограничивающиеся одной только земной жизнью. Там показывали «Космический патруль» про полеты в открытом космосе, «Викингов», «Супермена». Все эти герои навсегда осели в моей памяти. И каким‑то волшебным образом я начал говорить по-английски с налетом акцента Уолтера Кронкайта*{4}.

Телевидение, естественно, привело к фильмам. Если мне выпадала возможность сходить в кино, я шел в Уильямсбург в Бруклине, где за двадцать пять центов можно было увидеть три фильма и мультики. Кинотеатр находился прямо под железнодорожным мостом, и помню, что, когда я только начинал ходить в иешиву, мне ужасно хотелось попасть в кино. Я в жизни не был внутри кинотеатра. В Израиле устанавливали экран и скамейки на улице, и мы смотрели кино по вечерам. Так вот, однажды я стоял у кинотеатра и разглядывал постер на стене. Это был фильм Джона Уэйна — картины с его участием шли постоянно, — а еще показывали «Горго». Этот фильм был буквально содран с «Годзиллы». В десять утра я стоял и ждал, когда люди начнут заходить внутрь. Наконец появился владелец кинотеатра, и тут же грузовик подвез катушки с пленками. Владелец посмотрел на меня и сказал: «Если поможешь мне отнести все это наверх в проекционную будку, я тебя пущу в кино и угощу попкорном».

Пленка, по всей вероятности, весила не меньше меня. Катушки были тяжелыми, как мешки с трупами. Но я их отнес на самый верх, шаг за шагом, ухватившись обеими руками. Помню, мне казалось, что руки сейчас отвалятся, ведь я сроду не поднимал таких тяжестей. Но я справился и остаток дня чувствовал себя королем. Я сидел на самом верхнем ярусе и ел попкорн, пока меня не затошнило. Это был один из самых удивительных дней в моей жизни.

Телевидение производило на меня не меньшее впечатление, но казалось доступнее, поскольку было бесплатным и находилось дома. Сначала мне было не важно, что смотреть. Во всем присутствовала Америка. Но спустя какое‑то время у меня появились пристрастия, основанные на костюмах персонажей. И чем отважнее были герои, тем лучше. Я не пропустил ни одной серии «Супермена». Я смотрел и «Клуб Микки-Мауса», но мне не нравились девчонки, которые в нем участвовали. Они вели себя слишком по-девчачьи. Они пританцовывали и кривлялись и не могли бегать так же быстро, как мальчики. Мальчишкам всегда приходилось быть настороже, а девчонки вечно мешались под ногами. Мальчики играли в ковбойском сериале про Спина и Марти. Они любили приключения. Помню, как я смотрел по телевизору «Викингов» — сериал по мотивам фильма. Помню Джета Джексона, парня с большим быстрым самолетом. И помню мультфильмы, особенно студии «Warner Bros.». Мне нравились «Том и Джерри», пусть они и не отличались замысловатой сюжетной линией — одна сплошная погоня. Зато они были отлично нарисованы, и шутки были смешные. Сейчас меня поражает, насколько многослойными были муль-тики про Багза Банни и Даффи. В них содержалась масса скрытых шуток, двусмысленных выражений, сексуальных подтекстов. Например, кад Багз Банни, переодетый в женщину, выходит замуж за Элмера Фадда. Авторы вытворяли что хотели. Много лет спустя, когда вошла в моду домашняя видеозапись, я стал записывать мультфильмы, которые шли субботним утром, и пересматривал их снова и снова. Даже когда у меня сидели гости — другие музыканты, актеры, знаменитости, — я обязательно включал мультики. Люди не понимали моей одержимости, но несколько лет спустя все признали, что эти мультфильмы являются значимыми произведениями американского послевоенного искусства. А я это всегда знал.