Kiss. Демон снимает маску - [52]

Наш сольный проект был беспрецедентным. Ни одна группа в истории не выпускала четыре сольника одновременно. Хотя Эйсу и Питеру сольные альбомы нужны были прежде всего для того, чтобы почувствовать себя более творческими музыкантами, мы собирались полностью контролировать проект. И наши менеджеры, и наша звукозаписывающая компания «Casablanca», выпустившая все четыре сольника в один день 1978 года, настаивали, чтобы альбомы были оформлены одинаково. Мы все воспользовались услугами одного и того же художника, Эральдо Каругати, так что весь проект как бы стал скоординированным сольным релизом группы, чего не делал никто ни до, ни после нас.

Все альбомы оказались удачными: они сразу показали высокие продажи и продолжили сохранять должный уровень. По результатам более двадцати лет продаж я занимаю первое место, чуть обгоняя Эйса, который в свою очередь идет чуть впереди Пола. Наименее успешно из всех продавался диск Питера. Впрочем, ни один из альбомов не сыпал хитами. Дальше всех пошла кавер-версия, которую Эйс сделал на песню «New York Groove», — она достигла 14-го места. Питер в чарты не попал. Мой сингл «Radioactive» застрял на двадцатых позициях, а песня Пола «Hold Me, ouch Ме» остановилась чуть ниже.

Сольный альбом стал огромным толчком для Эйса. Впервые в жизни он испытывал восторг, поскольку. теперь в любой компании мог считаться самодостаточной звездой — парнем, который что‑то делал самостоятельно, который выпустил собственный альбоме собственным изображением на обложке. Самое смешное, что поначалу, на заре своей работы в группе, он не желал ни петь, ни писать песен. Он хотел быть просто гитаристом. Мы заставили его писать песни. Когда он обнаружил, что у него получается, он действительно начал сочинять неплохие вещи. Он смог выпустить альбом, который во многих отношениях, возможно, был самым целостным из всех наших сольных проектов.

Каждая из сольных пластинок разошлась тиражом около миллиона копий. Но лейбл «Casablanca» привык получать от нашей группы по два альбома в год, и считать сольники он был не намерен. Так что сразу после выхода наших дисков Нил Богарт выпустил коллекцию лучших хитов под названием «Double Platinum».

Мне нужно было возвращаться в Нью-Йорк и готовиться к очередному турне KISS, и я очень хотел, чтобы Шер с детьми переехали жить ко мне. Я отправился в магазин «Ф. А.О. Шварц» и купил Честити двухметровую кровать в форме кроссовки. Наконец Шер приехала вместе с детьми и няней, но, увидев, где я живу, решила, что там слишком тесно, и переехала в отель «Пьер».

Вскоре я понял, что для того, чтобы удержать Шер со мной в Нью-Йорке, придется купить дом, который ей подойдет. Я стал подыскивать жилье побольше. В «Дакоте», где поселился Джон Леннон, нам с Шер отказали. Наш приезд вызвал бы слишком много проблем, поскольку пресса сидела у нас на хвосте днем и ночью. Наконец я нашел место, которое, как мне казалось, могло понравиться Шер: верхний этаж бывшего здания фонда «Харт» на углу Пятой авеню и Шестьдесят четвертой улицы, через дорогу от детского зоопарка в Центральном парке. В то время на верхнем этаже ничего не было, так что я выкупил «права на воздух», то есть возможность строительства жилища величиной с весь верхний этаж существующего здания. Я вызвал архитектора Шер из Калифорнии в Нью-Йорк. Ну а пока мой пентхаус строился, KISS уехали в турне. Вернувшись с гастролей, я отправился на лифте в свой пентхаус. Двери лифта открылись на моем этаже, и я увидел колонны в романском стиле и огромную ванну посреди большой спальни, отделанной мрамором. Это был настоящий шедевр. Шер пришла в восторг, и я тоже. Проблема состояла только в том, что к тому моменту, когда пентхаус был готов, мы с Шер из любовников снова превратились в друзей.

Головная боль от двух участников нашей группы никуда не делась. Питер находился в депрессии, Эйс вел себя совершенно невыносимо, и оба они все более увязали в наркотиках. Поведение Эйса выглядело, наверное, чуть интереснее, хотя тоже и близко не лежало к нормальному. Эйс неизменно поражал меня тем, что никогда полностью не задействовал свой потенциал. Он мог играть на гитаре, писать песни и заниматься множеством других вещей. Но он даже не старался найти себе применение. Он признавался в хронической лени и сумасбродстве. У него могут появляться идеи с искрой гениальности. Но он и пальцем не шевельнет, чтобы зарегистрировать торговую марку и авторские права. Сейчас существуют сотни ремней для гитары, например с изображениями огромных молний, — такими ремнями пользуются все, от кантри-групп до рэперов, — а ведь их придумал Эйс. Однажды я увидел у него такой ремень и предложил: «Отличная идея, давай ее запатентуем. Такие ремни будут расходиться как горячие пирожки». Я говорил совершенно искренне, но Эйс просто отмахнулся. Позднее я заметил: «Ты круто промахнулся». «Да ладно, — ответил он. — Придумаю что‑нибудь другое». Но так и не придумал.

При таких проблемах в группе я часто жалел, что не остался с Шер. Но когда я начинал серьезно обдумывать свое положение, я понимал, что не готов — по крайней мере, пока — разбивать KISS или бросать музыку. Группа была для меня всем и проникала в каждую область моей жизни. Так что в каком‑то смысле я просто забыл, что у меня есть выбор: я полностью отдался группе и нашел в этом свое самоопределение. Я превратился в «Джина Симмонса из KISS»; определение «из KISS» вполне могло бы стать моей фамилией. Вскоре наша четверка снова возобновила общение. Но речь шла не о концертах в поддержку сольных альбомов: мы обсуждали возможность встретиться в Нью-Йорке для записи нового альбома, который решили назвать «Dynasty».