Кисмет - [94]

— Как бы ты ни отреагировал, — уверяет она, — я тебя пойму. Услышать такое непросто.

Пит по-прежнему молчит, и, чтобы заполнить паузу, Анна снова начинает говорить. Объясняет, что загнана в угол, страдает от депрессии, чувствует себя не на месте ни в Килберне, ни на работе, ни вообще в жизни и ей нужны перемены. Она долго распространяется, упоминая свои идеи, его пристрастия в еде, свою любовь к музыке, своего отца и еще много других вещей, потом заявляет, что для Пита это тоже хорошо, что, наверное, это лучшее, что она для него может сделать…

В конце концов у нее хватает ума понять, что обрушивать всё это на мужчину, который, похоже, оцепенел от потрясения, по меньшей мере глупо. Она приседает перед ним, как человек, пытающийся заглянуть в замочную скважину. Когда Анна прикасается к его колену и произносит его имя, он наконец оживает, отбрасывает ее руку и толкает ее саму так, что она падает набок. Потом Пит встает и, ни слова не говоря, выходит из комнаты. В ванной щелкает выключатель, слышно, как смывается вода в унитазе, и затем доносится то ли кашель, то ли звуки рвоты, то ли рыдания.

Потом Анна обнаруживает, что сидит на диване — время теперь идет как-то странно — и слушает шаги в спальне наверху. Скрипит лестница. На пороге гостиной появляется Пит с дорожной сумкой на плече.

— Я не знаю, что сказать, — в конце концов говорит он. Словно в доказательство, он открывает рот, но не произносит ни слова. Пробует снова, и ему удается выговорить: — Думаю, ты совершила ужасную ошибку.

«Не уходи», — звучит в голове у Анны. Она не может выдавить из себя ни звука, но несмотря на полное одеревенение и немоту, понимает, что для Пита уход из дома с вещами — ужасный итог. Уже поздно, и если кто-то и должен уйти, так это она. Но по какой-то причине Анна не в состоянии облечь эти мысли в слова; она апатично смотрит на Пита.

— Прощай, Анна.

Надо его остановить, но она заторможена и, пока собирается с мыслями, слышит, как он спускается по лестнице. Анна прислушивается к каждому медленному тяжелому шагу и готовится к тому, что внизу хлопнет входная дверь. Но этого не происходит. Вместо этого наступает тишина: Пит, должно быть, в раздумьях стоит внизу на площадке. Потом снова раздаются шаги, на этот раз вверх по ступеням, и от мысли, что он возвращается, что ничего еще не окончено, девушку переполняет радостное облегчение. Когда Пит распахивает дверь гостиной, Анна пытается мимикой и взглядом выразить свои сожаление и раскаяние, но он не видит этого. Он подходит к столу, забирает учебники и кольцо и снова уходит, даже не взглянув на нее. Снова спускается по лестнице, на этот раз быстро, переступая через две ступени, потом дверь хлопает. Теперь всё кончено.

На лице Анны застыла маска раскаяния, но увидеть ее некому.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Анна просыпается в одиночестве, комната наполнена бледным светом раннего утра. Сначала она не понимает, что произошло, но потом вспоминает: Пит ушел. Она стонет и падает лицом в подушку. Часы на прикроватном столике показывают 6:18; в 11:00 у нее назначено интервью с Амаль Клуни. Смехотворная идея: она вряд ли в состоянии говорить даже с контролером в автобусе или с официанткой в кафе, да и просто вылезти из кровати. У нее словно вырвали жизненно важный орган, и тело стало пустой и хрупкой оболочкой.

Вечером она заснула в слезах. Рыдала до тех пор, пока не провалилась в сон. После того как Пит ушел, Анна начала плакать — слезы лились рекой и никак не прекращались, даже когда она пыталась отвлечься с помощью телевизора, телефона и мытья посуды. Потом они стихли, и Анна подумала, это из-за того, что она все выплакала. Но когда она забралась по лестнице в спальню и увидела блюдце с зарубежными монетами, олицетворяющее географию их с Питом путешествий, то упала лицом вниз на кровать и ревела до тех пор, пока не заснула.

Анна смотрит, как меняется время на часах: 6:21, 6:22, 6:23. Надо бы написать Стюарту, что она заболела и весь день проведет в постели. Но в 6:26 она на автомате свешивает ноги с кровати и поднимается.

Она идет в туалет, принимает душ, чистит зубы, снова забирается наверх и за этими немудреными действиями начинает возвращаться к самой себе; ощущение пустоты под хрупкой оболочкой исчезает. Анна снова чувствует себя способной к выполнению простейших задач: идти по улице, делать заказ в кафе, разговаривать с Ингрид, а может быть, даже со Стюартом. Но брать интервью у жены Джорджа Клуни? Она отодвигает тревожную мысль на задворки сознания — подумаю об этом после — и сосредотачивается на поисках пары чистых носков. Ничего не находится, и неприятное открытие угрожает снова ввергнуть ее в отчаяние, но она принимает решение пойти без носков. Ноги влажные и распаренные после душа, втиснуть их в жесткие кожаные сапоги довольно сложно, но тот факт, что ей это удается, свидетельствует о твердости ее характера и жизнестойкости.

На Килберн-Хай-роуд только одно приличное кафе, и Анна заказывает себе для успокоения яйца-пашот и спаржу. В это кафе они с Питом заходили больше трех лет назад, после того, как агент по недвижимости показал им квартиру; Пит тогда еще заметил: это заведение свидетельствует о том, что Килберн вот-вот начнет развиваться и на главной улице района вскоре появится много поставщиков органических продуктов, выращенных в естественных условиях местного региона и правильно сохраняемых. Воспоминание не угрожает новыми слезами, и Анне ничто не мешает читать вопросы к Амаль Клуни, переворачивать листок текстом вниз и повторять их по памяти. Она без колебаний принимается за дело и заключает, что вопросы лучше, чем те, что предназначались для Сахины, а корпоративные ценности внедрены ненавязчиво. На этот раз она сохранит самообладание и задаст каждый из них, независимо от того, как станет реагировать Амаль.