Кисмет - [23]

— Сахина! — раздается голос из-за плеча Анны. — Прости, что встреваю. Надо, чтобы ты кое-что подтвердила. Прямо сейчас, — молодой азиат протягивает Сахине айпад и цифровую ручку.

— Извините, — говорит Анна. — Мы вообще-то за…

— Дико извиняюсь, но это последние места на самолет до Пекина, — настаивает парень. — Бронь снимут через пять минут.

Анна, не веря своим глазам, наблюдает, как Сахина берет айпад, выуживает из кармана очки и утыкается носом в экран. Время — 14:57, а архитекторша как будто и не торопится вовсе. Она даже в шутку интересуется, не желает ли молодой сотрудник полететь вместо нее.

— Конечно, я смогу выступить в конце презентации, — отвечает парень, ухмыляясь, как подросток. — Просто скажу, что здание будет превосходным, правильно?

— Ну нет, не здание, — улыбается Сахина, — скажи лучше, что люди, с которыми ты разговариваешь, превосходные. Большинство деятелей из правительства не распознают построенное со вкусом здание, даже если возвести его у них над головами. Что вполне возможно, учитывая, сколько они заседают, — при этих словах она подмигивает Анне. — Нет, штука в том, чтобы заставить их чувствовать себя особенными. В конце концов, любой большой бизнес зиждется на лести.

Она отмечает что-то в айпаде, и Анне ничего не остается, как записать слово в слово то, что она только что сказала про лишенных вкуса правительственных чиновников. Потом молодой человек удаляется, и Сахина спрашивает:

— Так на чем мы остановились?

Продолжать интервью уже нет почти никакого смысла, но, лелея слабую надежду на то, что ее собеседница отложит следующую встречу, Анна задает вопрос о целеустремленности молодых архитекторов. Сахина произносит речь о молодых людях, зацикленных на определенных целях, говорит о том, что им следует познавать мир, заниматься интересными делами, пускаться в приключения и что сама она в молодости пересекла пустыню. Она утверждает, что все молодые должны непременно путешествовать по пустыне, тогда как в действительности их устремлениями руководят крупные корпорации вроде «Кисмет». Анна берет все это на карандаш, и тысячи вопросов теснятся в ее голове: чем Сахина питалась в пустыне? Где справляла нужду? И что это вообще была за пустыня? Но прежде чем девушка успевает их задать, она слышит звук приближающихся шагов.

— Пора, мисс Бхутто, — сообщает другой сотрудник, черный мужчина в костюме.

— Пожалуйста, — в отчаянии взывает Анна. — Позвольте мне задать еще…

— Извините, — обрывает ее мужчина. — Машина ждет.

— Мне тоже жаль, — говорит Сахина, с усилием поднимая свое грузное тело со стула. — Но все прошло хорошо, правда ведь? — по пути к выходу она треплет Анну по голове и удаляется.

Анна смотрит на свои записи. Страница исчеркана неразборчивыми каракулями. Она поднимает голову и видит, что паренек с детским лицом глядит на нее из соседней ячейки, улыбается и пожимает плечами, словно говоря: а что ты хотела?

Пять минут спустя Анна стоит на улице за главными воротами. Она направляется по тротуару сначала в одну сторону, потом в другую и в конце концов прислоняется к кирпичной стене. Она сбита с толку и еще не понимает до конца, что произошло и как ей теперь быть. После ухода Сахины она так и продолжала сидеть на месте, пока не появилась сотрудница, предложившая проводить ее к выходу. Женщина о чем-то без умолку болтала, но Анна ничего не слышала и, когда они дошли до входной двери, с удивлением обнаружила, что язык у нее не ворочается — на прощание она пролепетала какой-то бессвязный гибрид из «до свидания» и «спасибо». Теперь она раздумывает, не стоит ли ей вернуться назад и потребовать еще десять минут внимания Сахины — если надо, она может ждать хоть целый день, — и на сей раз архитекторша ответит на ее вопросы должным образом. Пока Анна размышляет над этим, маленькая дверь в воротах с простой вывеской открывается и, обмениваясь шутками, выходят два молодых человека, без сомнения сотрудники Сахины. Один — уроженец Южной Азии, одетый в тесные зеленые брюки, другой — веснушчатый рыжик, говорящий с австралийским акцентом и так и сыплющий остротами. Еще больше, чем внешний вид, поражает легкая грация их движений: удаляясь по тротуару, оба излучают то же непринужденное изящество, что и всё в этом здании, словно все их существование пропитано здоровьем, счастьем, деньгами, успехом — одним словом, олицетворяет шик. Анна осознаёт, что по пути туда жестоко ошибалась, думая, будто у Сахины работают обыкновенные люди. Это умные и преуспевающие люди, преисполненные таких качеств, которых ей самой недостает. Поэтому Анна не может ворваться в офис и потребовать больше времени, ведь виновата в произошедшем именно она: не смогла хорошенько запомнить вопросы, легко потеряла самообладание и впала в ступор — короче говоря, не проявила должной сообразительности и вообще занимается не своим делом. Годами она скрывала это на работе, а Сахина вмиг определила: Анна просто пустое место, обывательница, которая играет роль молодой журналистки. Теперь она должна вернуться в офис с листком неразборчивых записей, и ее беспомощность наконец станет очевидной для всех.