Кирза и лира - [7]
Добровольцы-велосипедисты, бедняги, — задница в мыле — озадаченно накручивали очередной десяток километров уже в приличном радиусе от главного места действия. В ряде мест гонцов хорошо знали, уже ждали — кто с собаками, кто и с увесистыми палками. Там за ними гонялись с громкими воплями про какую-то мать!.. Конечно, опасные участки гонцам-велосипедистам приходилось предусмотрительно огибать. За заказами приходилось гонять объездными, более дальними дорогами. А это дополнительная трата времени, энергии… нервов! Они не успевали. Как ни крути, получалось, кругом — дело труба!
Между прочим, нам, новобранцам, еще там, на сборах объявили, что кормить будут только в поезде, когда поедем. А когда поедем, не сказали. Представляете? Вот же ж организация, твою мать! Да кто тут вообще что-то знает, в этом военкомате? Да никто. Многозначительно только прячутся за эту свою, блин, военную тайну… Но ничего, мы… как пионеры, всё это выдержим. Нам потому что некуда деваться!. Хотя его, этого терпежу, уже вроде и нету. Уже на исходе.
Каждое новое утро вся эта горластая орава мальчишек — нервных от голода, похмельной тошноты и неожиданных переживаний — активно рыщет в поисках корки хлеба, окурка, остатков бормотухи, недобитых вчерашних противников, свободного места в туалете, продовольственных передач, любовных записок и информации — ну когда же наконец, падла, поедем, а? кто знает?
Тревожили не менее важные вопросы: куда поедем? где будем служить? в каких войсках? Этого тоже никто не знал — военная тайна.
— Эх, на фло-от бы! — лирично, со вздохом тянет чей-то мечтательный, тонкий, совсем еще детский голос. — Там так-кая крас-сивая фо-орма, пацаны, мо-оре, ча-айки… Я в кино видел, закач-чаешься!
— Ты чё, керя, свинтился? — искренне поражается явной недальновидности его новый друг. — Там же на целый год больше служить. На фиг-га тогда это море сдалось с его качкой. Пусть оно там без нас плавает, соленое такое, нам и на земле хорошо.
— Плавает только говно! — Тонко, со знанием дела парирует знаток плавсредств. — А в море хо-одят. Понятно?
— А! — отмахивается корефан. — Какая разница — плавает, ходит… Я, например, пойду только в авиацию или в танковые. Я ведь трактор водить могу, да. Не веришь? Мне отец давал. Да! Он как-то, слышь, домой после работы опять пьяный приехал, ему надо было в гараж, а он где-то набухался, и перепутал дом с гаражом, представляешь? Мамка его уложила спать, а я взял и отогнал трактор в гараж. Да! Сам! Не веришь? Зуб даю! Ага! Завгар увидел меня, говорит, молодец, пацан, приходи работать. Возьму. — Продолжает хвастать тракторист-самоучка. — Да и вообще, слышь, ребя, лучше ездить, чем бегать, как эти придурки пехота, да, ты! — и мастерски, классно так, сплёвывает сквозь зубы далеко в сторону.
«И когда этот поезд, падла, наконец за нами придет, а?!» В очередной раз на секунду замирая, вслушивалась толпа.
Зал гудел, как реактивный самолет на прогреве двигателей…
Так вот и мотались пацаны с утра до вечера по этому залу временного содержания. А что еще было делать? Прерывались только на очередную громкую команду: «Шестая команда, строиться!», «Девятая команда…», «Первая команда…», «Четвертая…». Заман-нали! Раз по десять, наверное, в день кричат, чтоб, значит, не скучали мы что ли.
В первый день, услышав такую команду, с непривычки сердце мгновенно сжималось — все, началось, поехали?! Потом, правда, быстро привыкли, перестали пугаться. Нашли это забавным, даже развлекательным. А что? Классное кино получалось. Можно было посмотреть, развлечься, над пацанами похохмить и побалдеть. Очередное построение — только не свое! — встречали с большим удовольствием. В отличие от малоинтересных, привычных драк, это было большим массовым приятным развлечением. Заслышав команду, мы сразу же все свои разборки-братания бросали и быстро занимали первые ряды — если успевали — в качестве активных зрителей. Там было на что посмотреть и поучаствовать…
Слышите, вот, опять… «Да т-тише, вы, бля!» Очередное построение-представление. «Какая команда, какая?.. Тре-етья? Слышь, мужики, а третья, это чья, не наша? А мы тогда какая? Мы — девятая? А, тогда это точно не нам. Не нам, ур-ра, пацаны, впер-рёд!» Скорее в первый ряд, на первые места…
Разноразмерные, неуклюже-вялые, юркие, грязные, осунувшиеся, хитровато ухмыляющиеся, охрипшие, шмыгающие носом по привычке и откровенно сопливые, разукрашенные синяками — если не каждый, то через одного. Толкаясь, ставя друг другу подножки, отвешивая исподтишка оплеухи-подзатыльники и легкие беззлобные пинки, народ выполнял сложное армейское задание — построение в одну шеренгу.
Глядя на этих разукрашенных фингалами и шишаками, как боевыми наградами «гвардейцев», только теперь можно было по достоинству оценить вселенскую мудрость военкомовских работников — почему они спрятали своих подопечных от глаз их родителей. А потому вот, что ни одно родительское сердце, кроме, пожалуй, военкомовского, такого зрелища выдержать не сможет. Точняк, братцы, и проверять не нужно. Ну вот, опять это — слышите? — очередное построение-перекличка — не убежал ли кто? Да ха-ха — на тот замок! Ха-ха-ха — на всю эту перекличку!
Удивительная, но реальная история событий произошла в жизни военного оркестра.Музыканты, как известно, народ особенный. Военные музыканты в первую голову. А какую музыку они исполняют, какие марши играю! Как шутят! Как хохмят! Как влюбляются Именно так всё и произошло в одном обычном военном оркестре. Американка Гейл Маккинли, лейтенант и дирижёр, появилась в оркестре неожиданно и почти без особого интереса к российской маршевой музыке, к исполнителям, но… Услышала российские марши, безоговорочно влюбилась в музыку и исполнение, и сама, не подозревая ещё, влюбилась в одного из музыкантов — прапорщика, но, главное, она увидела композиторский талант у пианиста Саньки Смирнова, музыканта-срочника.
Узнав о том, что у одного из советников депутата Госдумы есть коллекция дорогих художественных полотен, вор в законе, смотрящий, Владимир Петрович, даёт своим помощникам задание отобрать её. Советника депутата похищают, за большие деньги из тюрьмы доставляют специалиста «медвежатника», отбывающего серьёзный тюремный срок. «Бойцы» Владимира Петровича проникают на территорию коттеджа советника, картины увозят. Оставшийся в живых охранник, не может объяснить, почему он открыл ворота, и что было за «пятно», которое въехало или вошло на территорию.
«Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя» — это масштабная картина мятежной и темной страницы в нашей истории — периода так называемой «перестройки». На фоне глобальных разрушительных процессов разворачивается непростая судьба обыкновенного советского человека, инженера, безоглядно включившегося в перестроечные процессы. В романе точно и проникновенно передана атмосфера этого периода, описаны метания предпринимателя, взлеты и жестокие падения, любовные перипетии, сомнения, его отчаянная попытка сохранить честь и достоинство в беспринципном и жестоком мире.
Новая книга Владислава Вишневского «Вдохновение» – это необыкновенная история о группе молодых, безумно талантливых, но никому не известных музыкантов из провинциального поселка Волобуевск. Однажды музыкантам выпадает уникальный шанс заявить о себе – принять участие во всероссийском джазовом музыкальном конкурсе, объявленном неким австралийским миллиардером. Именно с этого момента жизнь каждого из них – не только музыкантов, но и австралийского миллиардера – кардинально изменилась и наполнилась новыми впечатлениями, любовью, неожиданными взлетами и падениями.Автор повести "Вдохновение" Владислав Вишневский – известный писатель и сценарист, автор десятка книг, в том числе экранизированного романа «Национальное достояние», сериал по которому вышел на экраны российского телевидения в 2006 году.
О том, как в наши дни, в России, в городе Москве, выброшенный из привычной деловой и социальной среды человек, мужчина 45–50 лет, с хорошим образованием, проходит через ряд необычных для себя обстоятельств: приобретает друзей, поддержку олигарха, становится «опекуном» (по роману – телохранителем мальчугана, у которого «папа сидит на нефтяной задвижке»). «Поднимает» богом и людьми забытую свою родную деревню… Избавляет её от пьянства, разрухи в головах…В романе и язык общения соответствующий, и песни, смех, и слёзы, и юмор, и… бандиты, и танцы у костра… и поездка с детьми в Москву в педагогическую академию, и налёт МЧС, и…Не только человек нашёл себя, но и деревня, люди.
Мало кто сомневается в силе и мощи нашей Армии. А уж в будущем-то… Но и сейчас, как и завтра, главной основой её являются военнослужащие: солдаты, прапорщики, офицеры… Люди в самом расцвете сил и способностей. И каких сил! Каких способностей!! И скрытые уникумы среди них есть, и неоткрытые таланты, и… Кроме, естественно, умения и навыков владения военной профессией. Об этом знают командиры, гордятся своими войсками, подразделениями… Так же, гордясь, полковник Ульяшов, заместитель командира по воспитательной работе, неосторожно — на следующее утро горько сожалея! — дал «слово офицера» своим старым товарищам, тоже полковникам, но вертолётчикам, что его полк запросто победит прославленный ансамбль вертолётчиков уже через месяц.
Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.