Кирза - [24]
На прощание Костя пожал нам всем руки:
— Давайте, бойцы! Если что не так — без обид! Служите, старейте! И у вас дембель будет! Пока!
Оказывается, Костя умеет говорить. И даже по-русски. А не только «мэнэ нэ ебэ».
Минут через десять к КПП подъезжает такси с ленинградскими номерами.
Из машины выходит миловидная девушка в коротком платье и разглядывает нас.
Мы ее.
Наконец девушка говорит:
— Здрастье, ребята! А я к Сереже Костенко приехала.
Мы переглядываемся.
— К Косте, что ли?
— К Сереже. Костенко его фамилия. Он увольняться на днях должен.
КПП начинает ржать.
Справившись со смехом, кто-то говорит:
— Опоздали вы, девушка! Уволился уже Сережа ваш! Теперь ищите его, ветра в поле!
Девушка хмурит брови:
— Ребята! Вы со мной так не шутите! Я его жена!
Секундная пауза и все бросаются запихивать ее обратно в машину.
— Гони за рейсовым, в Токсово только недавно пошел! Гони, успеете еще! — орут водителю.
Девушка выхватывает из сумки какие-то свертки и протягивает нам:
— Вот, гостинцы тут, поешьте! Спасибо, счастливо!
Такси разворачивается и уезжает.
Прапорщик Кулешов, дежурный по КПП, закатывает глаза:
— Вот Костенко сегодня теплой мандятины нащупается!
Но никто не смеется.
Осень. Осень…
На окрестных болотах начала поспевать клюква.
Выдали всем, кто не в наряде, резиновые бахилы от ОЗК, по паре вещмешков и котелку. Загрузили в автобус, полчаса протрясли по разбитой бетонке и высадили в какой-то уж совсем глухомани.
Утро, холод, туман, по обеим сторонам дороги — моховой ковер с чахлым кустарником. Кое-где виднеются понурые деревья.
Ворон инструктирует:
— Толпой не ходить. Где видите, что топко — не лезть. Держаться на виду друг у друга. Норма с каждого — полтора вещмешка. Выполняем приказ замкомандира полка по тылу — обеспечиваем часть витаминами на зиму. Увижу кто просто так ходит или сидит — пизды дам. Не сачковать. Для себя же стараетесь.
Сам Ворон остается в автобусе.
Старые отходят от дороги подальше, выбирают местечко посуше и заваливаются спать. Свои вещмешки отдают нам. Теперь мне надо набрать четыре мешка.
Клюкву я никогда в жизни не собирал. На болоте тоже первый раз. «Где топко — не лезть.» Хуй его знает, где топко, а где нет.
С нами отправляются черпаки. Борода делит нас на группы, назначает старших.
Нашей «тройкой» — Костюк, Череп и я командует Соломон.
— Не дай божэ не соберете норму! Такой пизды вкачу — мало не покажется! — бросает нам свой вещмешок Соломон и закуривает. — Че стоим? Съебали на сбор!
Под ногами чавкает. Сапоги с бахилами норовят соскочить.
В некоторых местах идешь, как по батуту — все под тобой прогибается, колышится, пружинит. Хорошо, что с нами Костюк. Все-таки деревенский, привычный. Я-то дальше дачи под Истрой на природе не был. Череп тоже городской. Соломон — молдаван, этим все сказано.
Клюква — яркая, крупная, влажная и холодная. Технология сбора проста. Ползаешь на карачках по болоту, щиплешь ягоду в котелок, затем ссыпаешь в вещмешок. И по новой: Пальцы быстро коченеют и плохо слушаются. Сунуть руки в карманы и погреть нельзя — получаешь пинок.
Соломон прогибается перед Вороном за отпуск. Устал, сука, служить. Домой, в Молдавию захотелось. Ворон пообещал ему отпуск по завершении сбороа ягод. Вот он и старается.
Ни покурить, ни посто отдохнуть и разогнуться он нам не дает.
Если Соломону кажется, что собираешь медленно, он бьет ногой по котелку в твоих руках и вся набранная клюква разлетается по болоту. Получая по спине и затылку, собираешь ее и бежишь к следующей кочке.
Часа через два молдавану все же надоело таскаться за нами.
— Чтоб к моему приходу все мешки были полные! — пинает он согнувшегося Костюка. Тот, пытаясь удержаться, по локти увязает в мокром мху.
Соломон уходит на поиски своих дружков.
Череп и я сбрасываем с себя вещмешки и валимся спинами на кочки. Костюк пугливо оглядывается и продолжает щипать ягоды. Хорошо, что с нами он, а не Гитлер-Сахнюк. Тот бы стал визжать, что надо собрать норму, одному ему не справиться, и что мы его подставляем.
Я чувствую, как ткань гимнастерки пропитывается влагой и приятно холодит спину. «А если удастся заболеть, будет совсем хорошо. Воспалением легких, хотя бы» — мечтательно думаю я.
Череп лежит рядом, закрыв глаза. Губы сжаты в полоску. Лицо бледное-бледное.
Солнца как не было, так и нет. Мокрая дрянь кругом. На мне, подо мной, надо мной.
Бля, только бы завтра в наряд попасть. Хоть караул, хоть КПП: Только не на клюкву эту ебаную. Я же умру тут: Я уже умираю:
Нас расталкивает Костюк.
Издалека доносится сигнал сбора — протяжно гудит автобус.
Норму мы не собрали.
Излюбленный прием Соломона — поставить по стойке смирно и с разбега, как по футбольному мячу, заехать сапогом по голени. «Не дай божэ» попытаешься отскочить.
Голени у нас распухли так, что не пролазили в голенища.
Костюка жалко, ему-то за что.
Но молчал Сашко, ни словом не попрекнул нас.
Возили взвод на клюкву целую неделю.
Соломон теперь на болоте не отходит ни на шаг. Упросил Бороду в наряды меня и Черепа не ставить. Вооружился толстым дрыном («глубину промеривать» — объяснил Воронцову) и чуть что, пускал его в ход.
— Я вас, блядь, сгною тут на хуй! — в мутных карих глазах плавает животная злоба.
«Лаовай» – так зовут в Китае иностранцев. Вадим Чекунов и Гарри Савулькин – внимательные и ироничные лаоваи. В своих записках о чудесах и странностях Поднебесной они с улыбкой рассказывают невероятные байки и правдивые истории о Китае и китайцах. Можно ли по-настоящему стать своим в этой стране? Трудно сказать: для иностранцев Китай – либо любовь на всю жизнь, либо ужасное место, из которого хочется сбежать поскорее. В китайцах причудливо переплелись вежливость и бесцеремонность, педантичность и неаккуратность, любознательность и закрытость.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Описывая эпоху Ивана Грозного, вникая во все ужасы того времени, нельзя отделаться от негодования не столько от мысли что мог существовать Иван IV, сколько от того, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования.Именно поэтому одни из самых ужасных злодеяний опричнины, изображены в книге с максимальной исторической достоверностью, ведь стоит вспомнить слова одного из бунинских персонажей, как нельзя лучше подходящих к событиям в книге: «В старину… все жутко было».Суровая зима 1570 года.
Середина 19 века. Раздираемой войнами и восстаниями Поднебесной правит император, дни которого сочтены, но наследника у него все еще нет.Девушка из обедневшей маньчжурской семьи по имени Орхидея, попадает во дворец во время очередного набора наложниц. Ее цель — не затеряться среди десятков других претенденток на благосклонность Сына Неба. Чтобы выжить в Запретном городе, где среди роскошных павильонов и благоуханных садов плетутся интриги и царят жестокие нравы, ей необходимо преступить черту — отринуть любые чувства и эмоции.
Главный герой романа Вадима Чекунова «Шанхай» преподает русский язык в одном из шанхайских университетов. В российском прошлом остались: взрыв на Каширке, после которого герой принял окончательное решение уехать из России, любимо-постылая бывшая жена и вся русская культура в целом, обращениями к которой наполнен роман.Он – русский «angry writer» начала нового столетия, – «рассерженный». Его не устраивает новый мир российской действительности, потому что здесь нет ничего стоящего и искреннего, все в разной степени гадко и фальшиво.Герой необщителен, замкнут, мелочен, подозрителен, агрессивен при похмелье и патологически лжив с раннего детства; наряду с этим бывает развязен, инфантилен, сентиментален и склонен к душевному эксгибиционизму.
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
История рассказывает о трех героях, их мыслях и стремлениях. Первый склоняется ко злу, второй – к добру, ну а третий – простак, жертва их манипуляций. Но он и есть тот, кто свободен создавать самые замысловатые коктейли из добра и зла. Кто, если не он должен получить главенствующую роль в переломе судьбы всего мира. Или же он пожелает утопить себя в пороках и чужой крови? Увы, не все так просто с людьми. Даже боги не в силах властвовать над ними. Человеческие эмоции, чувства и упрямое упорство не дают им стать теми, кем они могли бы быть.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.