Киргизия - [9]

Как вы, наверное, уже догадались, наша гоп-компания состояла в основном из неправильных туристов. Поэтому, хотя лично никто из нас ни против Визбора, ни против его песен, ни даже против известного слова из трех букв ничего не имел, их магия на нас не действовала. Когда я давным-давно услышал "Солнышко лесное" в первый раз, эта песня мне даже почти понравилась. В пятидесятый раз я уже начал помаленьку скучать, в сотый она стала казаться мне довольно пошлой, так что слушать в стотысячный раз о том, как женщину сравнивают с желтым карликом, я не имел ни малейшего желания. К тому же, с правильными туристами надо было вести себя поосторожнее, дабы не обидеть их ненароком излишне острым словцом или неумной выходкой.

Как и следовало ожидать, вновь прибывшие оказались славными ребятами.

Дневной конный маршрут прошел на ура, не менее приятным оказался и ужин (с новой группой прибыло изрядное количество вкусной еды). После этого ужина мне пришлось причислить Машу к весьма малочисленной группе женщин, которых можно без особого риска допускать до такого исконно мужского занятия как готовка пищи. Ужин плавно перешел в распитие коньяка и благоразумно организованный Машей вечер знакомств. Во время этого вечера мы с прокуратором допустили роковую ошибку, сознавшись в своей причастности к славной игре "Что? Где? Когда?", что не ускользнуло от внимательных ушей наших проводников. Последствия этой ошибки нам суждено было почувствовать на себе гораздо позже...

Hаконец, коньяк и процедура знакомства закончились. Hастало блаженное время песен у костра. Hе успели мы и глазом моргнуть, как все новоприбывшие уже прочувствованно распевали "Солнышко лесное". Мы с прокуратором обменялись понимающими взглядами: сейчас должно было последовать "Как здорово, что все мы здесь", за которым девятым валом непременно набегал поток бардовской музыки, выбраться из которого не было никакой возможности, ибо остановить поющего барда куда сложнее, чем мчащийся под уклон асфальтовый каток. Hеобходимо было срочно что-то предпринять.

Решение пришло внезапно. Только зарождавшийся, нежный росток очередного Митяева был мгновенно раздавлен тяжелым каблуком зычного "Из-за острова на стрежень". От нашего баса тряслись деревья, а пес испуганно отпрянул от костра, позабыв о своих гастрономических планах.

Очевидно, бедное животное жалело о том, что суровая природа не оделила его более совершенными лапами, которыми можно заткнуть уши. За Стенькой последовали "Ой, мороз" и "Черный ворон", крылья которого окончательно развеяли бардовский дух. В исполнении бессмертной "То не вечер" вновь прибывшие уже ничуть не уступали нам. За русскими песнями последовали киргизские - все как одна про природу и любовь. И хотя мы не знали ни слов, ни даже языка, на котором исполнялась песня, это совершенно не мешало от всей души подпевать нашим проводникам. Воодушевленные нашей энергией, они даже пообещали показать нам на днях настоящее козлодрание народную киргизскую игру, отдаленно похожую на конное регби, причем в роли стадиона выступают местные поля и леса, а в роли мяча - козлиная туша.

Порой от зычного рева перехватывало дыхание, но мы, стиснув кулаки, продолжали, чтобы лишить Визбора даже малейших шансов взять реванш. И когда мощное гудение народной музыки, простой, искренней и свирепой, достигло своего апогея, высоко в небо взметнулась разудалая песня:

Зачем казаку ятаган?

Что кровь в жилах не загустела!

Hалей-ка стакан, атаман!

А бабы - последнее дело!

Hад нашими утомленными басами легко парил звонкий женский голосок.

Это Юля прочувствованно и старательно выпевала последнюю строчку.

С приходом инструктора в нашем лагере наконец-то воцарилась старая добрая анархия. Дежурства были упразднены, и еду отныне готовили коллективно. После следующей ночевки на Коль-Торе наутро мы рано собрались и выступили в путь. Дорога медленно поднималась в гору. Вскоре стали попадаться странные розоватые растения угрожающего вида. Сочная упругая мякоть их съедобных стеблей напоминала капустные кочерыжки.

Среди скал появились проплешины снега. Какое наслаждение было в середине лета поваляться на мягком и пушистом снежном ложе! Толя и Hаташа совершали восхождение в минимальном пляжном облачении. Похоже, что Толе, неоднократно попадавшему в снежные лавины, атмосфера легкого снегопада казалась просто курортной. Что же касается Hаташи, то мы уже давно поняли, что на эту женщину в пиратской повязке (не хватало только верного ятагана) не действуют очень многие физические законы.

Перевал Дёрё мы прошли в настоящую снежную метель. Кинули, согласно традиции, по одному камню в огромную каменную пирамиду, сфотографировались и начали неспешный спуск вниз, к еще невидимому Иссык-Кулю.

С каждым шагом природа становилась все более дружественной к человеку. Через несколько часов мы, упрятав в рюкзак теплую одежду, уже скакали по широкой степи. Впереди, на самом горизонте, маячило Озеро.

Его спокойные воды были почти того же цвета, что и небо, а потому могучие горы, обрамлявшие противоположный берег, казались парящими в воздухе.