Кинжальный огонь - [4]

— Война всем жизнь испортила. Я тоже мечтал стать врачом. Хотел в мединститут, но до учебы ли было!

— А ты, Леша, сержант! Смотрю на тебя — солидный стал! Усы-то бреешь?

— Какой там солидный! Пороха не нюхал!

— Это еще успеем! Туда ведь едем, на фронт!.. Ты что, учился где-то?

— Полковую школу в Алтынских лагерях закончил. Там учебная бригада. Шесть месяцев — вот и стал сержантом.

— Вместе воевать будем! — твердо сказал Толик. — Слушай, я придумал! При расформировании маршевого полка, когда приедем на фронт, давай в одну роту проситься, ну хотя бы в один батальон, а?

— Если будет такая возможность, я — «за»! Не очень-то просьбы учитывают. Если тут каждого капризы выполнять, то навоюешь! Прикажут — и точка!.. Я все же старшину Димурова попрошу, он добрый, отзывчивый. Это наш старшина. Да вон он, с усами, видишь, грузин? Во, старшина! Орденоносец, фронтовик, все его уважают!

— Ну, добро! Договорились! Будем стараться…

— Леш, ты помнишь, мне в альбоме написал:

Я, как степной кочевник,

Что вижу — то пою!

Только никто не ценит

Поэзию мою!

— Ты смотри, помнит! А я, право, забыл! Когда это было! Кажется, я в десятом, а ты в девятом учился!

— Леш, а сейчас ты пишешь стихи?

— Пытаюсь, но у меня плохо получается. «Никто не ценит» — тебе же сказано…

— А ну, прочти что-нибудь!

— Ну да, время нашел! Люди кругом.

— Да прочитай! Хоть что помнишь, тихонько.

Галерин полез в вещмешок, достал общую тетрадь, завернутую в новенькие байковые портянки, полистал:

— Ну вот тут, о девушках-фронтовичках. Хочешь?

— А ты откуда девушек-фронтовичек знаешь? На фронте не был, пороху не нюхал! — засмеялся Анатолий.

— Понимаешь, повседневная жизнь, служба. Плод воображения, наблюдение еще! Ну что, мало девушек в военной форме сейчас — тысячи. Не придирайся строго! Я же не поэт, а только учусь…

— Не обижайся. Я весь внимание, давай! — похлопал Толька друга по плечу.

Лешка начал тихо читать:

Шла Наташа с нами рядом

В гимнастерке, в сапогах.

Медсестрой, простым солдатом.

То на марше, то в боях!

По дорогам, под бомбежкой,

В слякоть, в стужу, по воде,

С котелком, с солдатской ложкой

И с гранатой на бедре.

Не страшна тебе усталость,

Ты в строю! Своих друзей

Подзадориваешь малость

И шагаешь веселей!

Автомат плечо мозолит,

И ремнем затянут стан.

Ты на марше не позволишь.

Чтоб солдат в пути отстал.

— На войне твоя работа

Жизнь израненным спасать.

Без тебя помрет пехота! —

В шутку парни говорят!

На привале, под гармошку

И станцуешь, и споешь.

Пыль поднимешь на дорожке,

Вихрем пóкругу пройдешь!

Ты друзьям пример покажешь.

Грусть развеешь у бойцов,

Засмеешься, шутку скажешь

Метким колющим словцом.

И усталость, как рукою,

Снимешь с плеч богатырей…

Я тебе секрет открою:

Ты — волшебник средь парней!

Что слабее — это верно!

Все же женщина в бою —

Не мужчина! Но примерна

И вынослива в строю!

— Кто же ты? — тебя спросили, —

Почему ты на войне?

— Я солдат моей России,

Таких тысячи в стране.

Алексей Галерин. 1943 год

Анатолий завосхищался:

— И ты молчишь! Такие стихи! Да прочти ты их девушкам в эшелоне, они тебя на руках носить будут!

— Потом, Толик, потом! Идёт война, не до девушек… Видишь, как торопится наш поезд? Гудит! Сейчас станция, наверное, будет…

— Ну, пока! Будем встречаться! А гитару принесу! Бувай!

Поезд остановился. Анатолий легко спрыгнул и побежал к своему вагону.

Военный эшелон, идущий на фронт, — это не только вагоны с солдатами. Это и платформы с самоходками, танками. Это и машины, и продовольствие, и боеприпасы. Такие эшелоны обязательно охраняются зенитчиками. Как правило, впереди, в середине и в хвосте эшелона по одной платформе с двумя-тремя ЗПУ — зенитно-пулеметными установками или зенитными пушками. А как же без охраны? Нельзя! Представьте: налет! Вот тут и заговорят «зэпэушки». Самолеты противника заходят на бомбежку по ходу поезда или навстречу движения. Так вернее попасть в цель. Но для летчика этот маневр смертельно опасен. Самолет как бы сам напрашивается на огонь. И все же бомбят! Значит, хорошо охранять надо!

Перед немецко-фашистской бомбардировочной авиацией ставилась частная задача: разведывать, засекать, задерживать или уничтожать эшелоны с военным грузом и людьми, следующие на западный фронт, срывать подготовку боевых операций и, тем самым, обеспечивать успех своим войскам.

Наша же задача: бесперебойно снабжать передовые части фронтов людскими резервами, техникой и материальными средствами. Для выполнения этой задачи необходимо было вести скрытое передвижение эшелонов, надежно охранять их. Тайное сосредоточение, разведка, оперативность играли немалую роль при подготовке внезапного удара по врагу.

Шла ожесточенная война штабов, армий, фронтов. Кто успешнее подготовится к операции, тот и выиграет сражение.

В эту войну многие тысячи девушек, одетые в солдатские шинели или телогрейки, охраняли военные объекты от налета авиации противника. Юные красавицы отлично владели своим оружием — зенитными пушками или спаренными пулеметами (ЗПУ-4), стреляли со снайперской точностью. Налет! Все глазеют, дрожат с перепугу, лезут под колеса или залазят в щели, как тараканы, разбегаются в панике, а девушки-зенитчицы на открытых платформах, руки, плечи на рычагах, напряженно наблюдают за целью, выжидают удобный момент, чтобы поймать силуэт «стервятника» в прицел и нажать гашетку. Огненная струя из четырех стволов прорежет цель, подожжет ее. Пулеметы бьют наверняка. Фашистские асы это хорошо знали. Знали, а потому партачили — не хотели быть сбитыми. Бывало, бомбы ложатся в сотнях метров от поезда и редко попадают в цель. Однако, противник понимал, что пропущенные эшелоны — это дополнительные силы для советского фронта. Поэтому старались обе стороны! Кто — кого!