Кинжал призрака - [24]

– Я думаю, нам пора снова двинуться в путь.

И, как всегда, дорога помогла забыться. Она помогла заглушить не малую обиду, что терзала душу Антреса. Впервые за свою длинную жизнь у Призрака возникли сомнения по поводу того, кто для него Мастер. Он всегда считал, что нет никого важнее его старого друга, который много лет назад дал ему цель, благодаря которой Антрес обрел жизнь, вместо жалкого, пусть и очень долгого существования. Призрак не мог себе даже представить, что было бы с ним, если бы он много лет назад, убегая от погони, не встретил Мастера.

Однако каждый раз, снимая с себя перед сном рубаху, взгляд Антреса невольно подал на золотую ленту, повязанную на его предплечье, и его сердце сжималось от боли, потому что за сто лет, что прошли со смерти Виттории, горечь утраты не прошла.

Увы, Антрес не сознавал, насколько печально то, что семь с половиной веков он сроднился всего с двумя людьми. И если бы он это понял, ему не пришлось мучить себя до самой смерти Мастера тем, кто из них двоих для него важнее.

Мастер умер во сне, приятной смертью вдоволь нажившегося человека. Он не стал предупреждать Антреса или же оставлять ему прощальную записку. Мастер видел, время, которое по идее должно закалять людей, научило Призрака крайне тяжело воспринимать каждую потерю. Он не хотел, чтобы Антрес мучил себя подготовкой к его уходу, поэтому Мастер и смолчал.

Обнаружив по утру уже остывающее тело Мастера, Антрес совершенно не удивился. Чутье уже несколько месяцев подсказывало ему, что уход друга близок, просто по каким-то своим причинам он не хочет поднимать этот вопрос.

Призрак перевернул тело Мастера на спину, сложил ему на груди руки и внимательно вгляделся в побледневшее лицо человека, к которому он так привык за последние два десятилетия.

– До встречи, друг мой, – с грустью в голосе пробормотал он. – Скоро увидимся снова.

Антрес устроил Мастеру скромные похороны, которые до боли напомнили ему похороны Виттории. В тот момент, когда оказалось, что нет их обоих, Призраку вдруг стало совершенно все равно, кто из них двоих для него важнее. Теперь, когда они оба ушли, Антрес, как никогда был силен в своем желании жить дальше. Потому что это нужно Мастеру. Потому что этого хотела Виттория. Потому что он сам не видел другого пути.

20 век

Очередной раз Антрес почувствовал возвращение Мастера тогда, когда он мчался по Нью-йорскому хайвею на своем ярко-красном Дукати. Двадцатый век внес не мало изменений в жизнь Призрака. В частности Антрес, никогда особо не любивший лошадей, вдруг проникся к их стальным аналогам.

Он легко лавировал в потоке, не сбавляя скорости даже на крутых поворотах и вызывая лютую ненависть у менее рискованных водителей. Как ни странно, но именно мотоциклы вызвали в нем, человеке, прожившем более тысячи лет, страстное желание ощущать кайф от адреналина в крови. Это было безусловно влиянием того по своему сумасшедшего времени, но для Антреса, привыкшему действовать осторожно и предусмотрительно, быстрая езда стала своего рода разрядкой. Такие навыки, присущие ассасину, как выдержка и умение сохранить спокойствие в любой ситуации, сделали из Призрака первоклассного водителя.

Поэтому, когда пришло чувство, говорившее о возвращении его старого друга, Антрес просто прибавил газа и, подрезав здоровенный грузовик, свернул на трассу, которая должна была привести его в ближайший аэропорт.

Антрес вошел в JFK и проследовал прямо к табло с расписанием вылетом. Остановившись у огромной доски, где с характерным шумом менялись таблички с названием городов, куда улетали самолеты, Призрак закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. За последние два с половиной столетия человечество много узнало о своей планете, и теперь Антрес отлично себе представлял себе карту мира и мог сопоставить свои ощущение с координатами на карте.

Предыдущие три раза Призрак допускал пусть и небольшие, но ошибки, пытаясь определить точное местонахождение Мастера. Однако на сей раз, открыв глаза и еще раз взглянув на табло, он точно знал, куда ему лететь. Его путь снова лежал в Азию. Не в Китай, который он до сих пор недолюбливал. Гораздо южнее.

Антрес купил билет до Сингапура, рассчитав, что это наиболее удобная точка для более точного поиска. И, действительно, прибыв в туда, Призрак сразу же понял, где именно он найдет Мастера.

Прибыв на пустынный, похожий на идеалистичную картинку из глянцевых журналов пляж, посреди которого стояло скромное бунгало, Антрес сразу же заподозрил неладное. Кроме зова Мастера, он испытывал более знакомое и частое встречающееся ему по жизни чувство – ощущение того, что рядом находится другой alius. Призрак нахмурился. Его инстинкты профессионального убийцы начали постепенно пробуждаться от ожидания некой опасной ситуации. Находясь на стороже, Антрес, тем не менее, не стал доставать свой кинжал, который висел у него на спине на поясе.

Ассасин направился прямиком к бунгало, зная наверняка, что Мастер там. Он вошел в этот бедный, скромный дом, где слегка попахивало плесенью, не стучась. Несмотря на ясный солнечный день, внутри царил легкий полумрак, но все же Антрес без труда заметил сидящего на полу человека. Он был очень худ, даже, как теперь стали говорить, анорексичен. Его волосы были взбиты в длинные неухоженные дреды. В носу и брови красовалось по сережке. Человек что-то строгал из дерева.