Киносценарии и повести - [54]

- Красивая, - почти беззвучно шевельнулись губы мальчишки. - Кто они?

- Маленький, - авторитетно, не в тон, ответил другой мальчик, тот, из которого вырос Печальный, - маленький - это русский Бог. А это - его папа и мама.

- Не совсем так, - поправил отец. - Мама - верно, а это просто ее муж. У русского Бога отца не было.

- Так не бывает, чтобы не было отца! - уверенно возразил тот, из которого вырос Энергичный.

- Его отец тоже был Бог, - попытался пояснить отец.

- А вот все и неправда! - продолжал возражать будущий Энергичный. Его дедушка, - кивнул на будущего Мафиози, - говорит, что нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед - его пророк. А Джабу назвали Джабой не потому, что он жаба, а в честь Главного Ангела Джабраила. Скажи, Джаба! - обратился за подтверждением к тому, из которого вырастет Мафиози, но тот, завороженный Мадонною, не отвечал. - Эй, Джаба, слышишь?! - Не получив поддержки товарища, будущий Энергичный сослался на следующий авторитет. - А учительница говорила, что никакого Бога нет вообще. Что это враки и сказки!

- Есть много сказок на свете, - мягко сказал отец. - Про очень многих богов. Сколько народов - столько и богов. И в каждом доброта. А значит и правда. И смысл!

Энергичный, привалив велосипед к парадному театральному входу, проследовал к кассам, постучал, на вопрос "кто?" отозвался "я", а на вопрос "кто - я" - "Оболенский" и после открывального щелчка щеколды вошел.

- Вот, - выложил на стол билетную книжку. - Не желают!

- Значит, распространитель хорош!

- А вы сами подите-попробуйте распространить их на вашу муру!

- Тоже мне, критик выискался, - обиделась кассирша за театр. - Белинский! Ты, между прочим, по закону непроданные билеты накануне сдавать должен, а не за два часа до спектакля!

- А! - легкомысленно махнул рукою Энергичный. - Какая разница, когда их не купят.

Зазвонил телефон.

- Слушаю, Семен Михайлович, - бережно уложила в трубку кассирша. Четыре билета продано. Придется, наверное, снова солдат пригонять.

- Во! - подхватил Энергичный. - А говорите - накануне.

- Вычтут с тебя как-нибудь за все билеты, - огрызнулась кассирша и пояснила в трубку. - Да Оболенский, Семен Михайлович, билеты назад принес, все до единого. И еще и иронизирует. Хорошо, Семен Михайлович, хорошо, будет сделано!

Энергичный тем временем был уже в директорском предбаннике.

- Мне бы, Людочка, объявление напечатать, - промурлыкал, склонясь к секретарше.

- Мне-то что! - пожала плечами высокомерная Людочка. - Машинка не моя.

- А копирочки можно пару листиков?

Секретарша резко открыла ящик стола. Энергичный склонился над машинкою.

- Сдается комната в центре, - диктовал сам себе, выискивая клавиши с нужными буквами и, выискав, ударяя негнущимся указательным. - Условия недорогие. Обращаться по адресу!

Из кабинета появился директор, явно ищущий, чем бы себя занять.

- А! - обрадовался, увидев Энергичного. - Я как раз намеревался вызвать вас, чтобы сообщить, что вы уволены.

- Очень надо! - огрызнулся Энергичный, не отрываясь от кропотливого своего занятия. - Да я в месяц буду получать больше, чем вы за год! Тоже мне: театр!

- Вон! вон отсюда!! - взорвался директор.

- Допечатаю и уйду, - невозмутимо отреагировал Энергичный.

- Семен Михайлович, вам плохо? - подскочила к директору секретарша.

- Сперва спектакли научитесь ставить, - продолжал бурчать репрессированный, извлекая из каретки готовые листки, - а увольнять - большого ума не надо.

- Может, вы мне их и поставите?! - едко выкрикнул директор ему вслед из заботливых объятий Людочки.

Энергичный даже не обернулся.

Прямо тут, у театра, достал из кармана пузырек с клеем и прилепил первое объявление посередине афиши:

ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР

Премьера!!!

ЭПОХА ЗАСТОЯ

Комедия в двух действиях

Потом оседлал велосипед и помчался в подрагивающую маревом жары даль.

Жара мало-помалу раскаляла город, а в конторе, где служил Печальный, последний кондиционер сгорел еще в позапрошлом году. Дипломированный программист сидел в нарукавниках за столом в окружении доброго десятка женщин (что, впрочем, ничуть не придавало ему сходства ни с султаном, ни даже с евнухом) и рассеянно тыкал пальцем в кнопки дешевенького школьного калькулятора.

- Юсуф, тебя, - протянула трубку самая монументальная из сослуживиц.

- Спасибо, - подошел к аппарату Печальный. - А, Джаба, привет. Ничего, спасибо. Ну, ты, положим, тоже был хорош! - Печальный слушал голос на том конце провода и мрачнел. - Что-то я не понял, - прервал, наконец, монолог собеседника. - Ты что, запугать меня, что ли, решил? Так я, знаешь, в этой жизни не боюсь уже больше ничего. Ни-че-го! - и бросил трубку на рычаги.

Но не успел дойти до рабочего места, как снова кому-то потребовался.

- Ты, Юсуф, важный сделался - прямо министр, - прокомментировала монументальная.

- Спасибо, - не отреагировал Печальный на дамину шутку. - Слушаю.

Мрачную меланхолию с Печального сдули первые же услышанные им слова.

- Что?! - взвился он, как лопнувшая пружинка летающей тарелочки. Что-о?!! Какое еще объявление? Да как ты посмел?! Да кто тебе позволил?!

Швырнув ни в чем не повинную трубку на ни в чем не повинный аппарат, на ходу сдирая нарукавники, Печальный залавировал между столов в направлении выхода: