King of Russia. Один год в российской Суперлиге - [13]

Я начал бегать летом 1987 г в Калгари, в предолимпийский сезон. Джордж Кингстон, мой друг и помощник в олимпийской команде 1984 года, бегал постоянно, редко пропуская день. В тот год мы начали бегать вместе, отправляясь в длинные пробежки по 15–20 километров, которые мы рассматривали как легкий разминочный бег. В те моменты я, бывало, думал про себя — когда же мы повернем обратно? А 1 августа того года я решил себя проверить — смогу ли я бегать каждый день в течение целого календарного года. Я хотел сделать это для себя и хотел подать пример хоккеистам, чтобы, слыша мои разговоры о поддержании формы и выполняя изнурительные наземные упражнения, они знали, что я и сам тоже упорно работаю. Таким образом, я пробегал целый год и затем решил: «Не брошу. Буду продолжать». Мне нравится бегать. Моей жене удивительно как я встаю по утрам и выскакиваю за дверь, накинув спортивный костюм и кроссовки. Я считаю, что бег дает лечебный эффект. У меня бывали невероятные пробежки и я видел невероятные вещи за многие годы занятий бегом, включая мой участок проноса олимпийского огня в Олд Коуве, провинция Нова Скотия, под дождем, перед началом Олимпиады-88.

Я считаю также, что собственное стремление к поддержанию формы помогает устанавливать доверие. Я не прошу своих хоккеистов делать что-либо для обретения формы, чего я не готов делать сам. С некоторыми игроками такая философия дает результат. Другие впечатляются меньше. Многие думают, что я сошел с ума. Некоторые полагают, что я слишком целенаправлен. Они говорят: «Вот еще один пример человека, который никогда не расслабляется». Но я считаю, что мое поведение влияло на нашу команду в 1987-88 г.г. — потому что ни один хоккеист не высказал недовольства по поводу того, как много мы работали в тот год.

Итак, сегодня, в рамках нашего четырехдневного тренировочного блока высокой интенсивности, мы пробежали 8 км при 30-градусной жаре, причем я пробежал вместе с игроками. Я прибежал в середине группы, со временем 43 минуты. Почему-то во время пробежек я несильно потею и, когда пересек финишную черту, все сотрудники и игроки удивились, что моя майка была почти сухая — это произвело на них впечатление. Здесь в Магнитогорске бег довольно небезопасен, ввиду очень плохого состояния тротуаров и дорог. Мне пока везет. В половине седьмого, когда я выхожу на пробежку, бывает еще темно. Сейчас я пытаюсь определиться с безопасным для бега маршрутом. Я пришел к такому заключению: по мере приближения зимы и укорачивания светового дня я могу перенести пробежки с утра на время после тренировок. К декабрю в 8 утра будет все еще темно, и я беспокоюсь, потому что тротуары и дороги находятся в очень плохом состоянии. Можно бежать по прекрасной ровной дорожке и вдруг она прерывается, опускаясь на двадцать сантиметров вниз и становясь гравийной и неровной. Часто люки канализации выступают на 10–15 см над уровнем бетона.

10 августа

С тех пор, как Pittsburgh Penguins выиграл драфт-лотерею НХЛ и затем выбрал Сидни Кросби в первом раунде, здесь все нервничают по поводу возможного отъезда Малкина в НХЛ. Откровенно говоря, мы не можем этого допустить, если целью в этом году является победа в чемпионате. Малкин — лучший хоккеист из тех, кого я видел в лиге в этом году.

В 1992 г. у меня был Эрик Линдрос и вся эта шумиха вокруг него выглядела очень похоже на то, что сейчас творится вокруг Кросби. Линдрос в 19-летнем возрасте играл на Олимпиаде, а в 22 года завоевал титул лучшего снайпера НХЛ, но на нынешней стадии его развития я поставил бы Малкина выше, чем Линдроса в таком же возрасте. Питтсбург тоже чувствует это, вот почему они отчаянно хотят, чтобы он прямо сейчас уехал из России и уже в этом сезоне начал играть вместе с Кросби, Марио Лемьё и остальными хоккеистами их усиливающейся команды. Для нас это было бы катастрофой.

Московские газеты утверждают, что мы, конечно же, проиграем борьбу за него. Овечкин уже уехал. У него был контракт, по которому он должен был играть за команду Романа Абрамовича — омский Авангард, но он сделал выбор в пользу Кэпиталз. Когда переговоры стали накаляться, наш клуб поручил мне обсудить положение напрямую с Марио Лемьё. Мы в дружеской манере переговорили по телефону относительно Малкина и об их планах насчет него. Марио сказал: «Послушай, мы хотим его к себе в команду прямо сейчас». Я ответил: «Мы хотели бы, чтобы он оставался здесь, потому что в него вложили много усилий и времени. Этот клуб растил его с малых лет, и иметь его в составе, доведя до такого уровня, всего лишь один год — слишком дорого».

Я не мог на голубом глазу сказать Лемьё, что Малкин не готов к НХЛ, потому что Марио видел его на чемпионате мира 2005 года и знал, что тот из себя представляет. Поэтому я сказал, что Малкину необходимо окрепнуть и что наш календарь из 51 матча и тренировочная методика помогут ему в этом плане. По телефону Величкин, наш генеральный менеджер, немного говорящий по-английски, сказал Марио, что клуб строит Малкину дачу — летний дом — и расходует на это 300.000 долларов США, подчеркивая тем самым важность этого хоккеиста для нашей команды.