Кинг - [12]

Его руки схватили меня за горло и сильно его сжали, перекрывая мне воздух настолько, что я не могла вздохнуть.

— Ты это имеешь в виду? — поинтересовался он, глядя в мои глаза, пока я пыталась скрыть тревогу во всем своем теле.

Он просто упивался моим страхом.

— Да пошел ты, — выплюнула я, собрав все свое мужество в кулак.

Он играл со мной, и да, я боялась, но не была слабачкой.

— Знаю, ты хотела быть на месте той девушки. Ты хотела быть на месте той, в кого я вколачивался членом. Я видел, каким взглядом ты смотрела на меня, и это заставило меня взорваться. И я вижу, как ты смотришь на меня сейчас. Даже страх в твоих глазах не может скрыть твоего желания.

— Ты ошибаешься. Я не смотрю на тебя так.

— Нет? Тогда ответь, что ты на самом деле думаешь, когда смотришь на меня. Прямо сейчас. Какие мысли в данный момент витают в твоей милой головке?

— Я думала о том, что на такого, как ты, стыдно тратить даже один-единственный взгляд.

Он улыбнулся лишь уголком рта и сжал мое горло сильнее, наклоняясь вперед настолько, чтобы его щека прижалась к моей; слова вибрацией прошлись по моей коже:

— Сколько тебе лет, зверушка?

— Какая тебе нахрен разница? — рыкнула я сквозь сжатые зубы.

— Я только хочу знать, совершеннолетняя ли ты.

Он отстранился и окинул взглядом мое тело, изучая его. Отпустив мое горло, он тут же одной рукой сжал мне запястья и поднял их над моей головой. Мужчина запустил свой мозолистый палец в вырез моей майки и лениво провел им по округлости груди. От его прикосновений мурашки побежали по моей коже.

Я резко вздохнула.

— Я видела все произошедшее там дерьмо, — ответила я, указывая своей головой в сторону двери. — Будто тебе не насрать на закон, — от волнения мое дыхание ускорилось.

— Мне насрать, — усмехнулся он. — В действительности я надеюсь, что ты несовершеннолетняя, — он прижал руки к стене по обеим сторонам от моей головы, накрывая меня своим большим телом и прижимаясь своей эрекцией к моему животу, — потому как я чертовски люблю все незаконное.

Я ахнула, отчего мои легкие наполнились тяжестью. Скривившись в его хватке, я не могла понять, чего хочу больше: то ли прижаться к нему, то ли выбить из него все дерьмо. Он, вероятно, почувствовал мою нерешительность, потому что, посмотрев мне в глаза, покачал головой.

— Смелее, щенячьи глазки. Но я бы не делал этого на твоем месте, — выражение его лица было суровым, глаза, темные и опасные, блестели от удовольствия во взгляде. Он прижался своим лбом к моему и сделал вдох. — Ты и я могли бы хорошо повеселиться, щенячьи глазки, — он покачал головой, и только теперь я заметила темные круги под глазами, а также то, насколько его веки были красными и припухшими.

Он выглядел утомлённым. Но эта усталость не имела никакого отношения к усталости после долгого трудового дня, и брала она свое начало в том, чего не исправишь никаким количеством сна или кофе. Усталость, причина которой была не в отсутствии отдыха, а в наличии тревоги.

Я знала это, потому что сама была такой же.

Он отпустил меня и сделал шаг назад. В момент, когда его угрожающа фигура покинула мое личное пространство, я почувствовала холод из-за его ухода.

Он схватил с тумбочки бутылку и направился к двери.

Я же стояла у стены, словно к ней приросла. Челюсть плюхнулась на пол.

Какого черта сейчас было?

— Ты уходишь? — спросила я.

Мое облегчение смешалось с чувством разочарования.

Он уже приоткрыл дверь, но после моих слов его ладонь замерла на ручке. Музыка тут же проникла в образовавшуюся щель, нарушая мертвую тишину комнаты тяжелым битом.

— Это был чертовски длинный день, и ты застала меня не в самое лучшее время. Сколько бы невинности в тебе ни было, она делает мой член твердым, но я не бываю нежным, поэтому радуйся моему уходу, — он сделал глоток из бутылки и в последний раз окинул взглядом мое тело, которое все еще было прижато к стене. — Три года назад я бы не стал думать дважды, чтобы трахнуть тебя до потери рассудка.

А затем он ушел.

Что это, черт побери, значит?

Желудок прервал мои мысли своим громким урчанием. Закручивающая боль сведет меня с ума. Я обняла себя в попытке уменьшить ее. Я искала еду, как только оказалась здесь, но все столы внизу были заставлены лишь пивом и бутылками с алкоголем. На журнальном столике не было ничего, за исключением зеркала и множества белых дорожек на нем, кредитной картой их разделял какой-то мужчина, старый настолько, чтобы быть дедом.

Стук в окно заставил меня подпрыгнуть.

— Впусти меня, сучка! — прозвучал откуда-то голос.

Никки.

Я направилась к окну, чтобы его открыть. Никки перелезла и, оказавшись в комнате, свалилась на пол. Ее грязные рыжие волосы прилипли ко лбу от пота, а потрепанное старое пальто из меха, бывшее раньше белым, а теперь ставшее серым, небрежно свисало с одного плеча.

— Как ты узнала, где я? — спросила я.

Я не видела Никки с тех пор, как она бросила меня пару часов назад, когда мы попали на вечеринку.

— Этот парень, Медведь, мне рассказал. Я хотела оседлать его лицо, но он сел на свой байк и укатил с какой-то цыпочкой, которая похожа на Тайру Бэнкс.

«Ну, не такой уж и плохой вариант».