Кикиморские сказки - [9]

Потом на берег ее потянуло. До срока вышла. Да и подпрыгнула от неожиданности. Ведь с прошлого года под большим камнем репейные семена спрятаны! Весна-то проходит — не сеяли еще в этом году кикиморы! Всплеснула она руками, подскакала к камню, поднатужилась, да камень и отворотила.

А там дверка дубовая и тайничок! Много чего туда в прошлом году кикиморы натолкали-напрятали. Развязала мешочек с семенами Забавушка, полную горсть набрала. Песню сеятельную запела: чтоб росло лучше, не выводилось — и пошла прыгать, сеять по всей горе! Всю Ежовку в единый часок засеяла. А ведь и вправду через неделю тут густо стало — не продраться!

До захода солнца еще далеко. Довольная села в кусточки. Сидит-посиживает, пряжу из водорослей прядет. Тонкую ниточку. Летучую, волшебную.

Нырнула — смотрит: Ненастя тоже не спит — пальцы растопырила, сидит в своей ямке, крутит, вращает воду. Смерчики, вихорьки закручивает: силу свою узнает — мерит. Маленькие пока, чтоб останавливать сподручнее было.

Марфутка сеть плетет. Ишь, на охоту собралась. На кого, интересно? Мордашка у нее лукавая, глаза быстрые, туда-сюда бегают. Проказу придумала — точно! Ой, как бы опять лихо не было!

Лебедь бусы на нитку нанизывает. Где только жемчуга набрала?

Купава уточек кормит: плавает у поверхности, уточки с утятами к ней ныряют — корм прямо у нее из рук берут.

Неждана голубыми нитками передник вышивает. Ишь, голубыми — не зелеными. И к чему ей передник, интересно? В подарок что ли кому?

Вечерка с Полуночкой остроги в яме вострят. Воевать с кем удумали? С них станется — разбойницы!

А Заряна (ее за то Заряной прозвали, что она всегда первая к вечерней зорьке просыпается, сестренок будит), Заряна спит себе в ямке — волшебные сны видит-досматривает, палец во сне сосет — чудеса!

ВИКУ УКРАЛИ

С людьми кикиморы мирно жили. Всего один раз происшествие случилось. И то случайно. А дело было так.

На горе, недалеко от пруда, жили мама с дочкой. Дочка — три годочка, но упрямица и грязнуля! Она часто капризничала, не слушалась маму и делала всякие вредные штучки.

— Гляди, будешь безобразничать, утащат тебя кикиморы! — стращали ее соседские бабушки, а Вике хоть бы что, да и мама ее защищает:

— Да нет, она больше не будет, она у меня умница! Она у меня красавица!

Так все и шло. Но однажды случилось вот что.

Обычно, кикиморы на день угомоняются. Но тут что-то им не спалось. Сидели они по шею в болотце среди кочек, позевывали, лягушачьими лапками за ухом почесывали. Сидели так, сидели да и решили: раз не пускают нас в гости люди, украдем-ка себе дитятко! Ну-ко, где поголосистее верещит? Да которое погрязней. Прислушались — и надо же такому случиться: Вика как раз концерт выдавала.

— Открой ротик, мое солнышко, кушай кашку, моя хорошая! — просит мама. Звенит визг по всей улице: «Не буду! Не хочу!» И отовсюду соседи выглядывают.

— Ой, слышите, как верещит! За пять верст слышно! — обрадовались в болоте кикиморы. — Эта точно наша будет! Мы из нее настоящую кикимору сделаем! — юбки мокрые подобрали и поскакали в гору.

Мама и так и сяк — и уговаривать, и плакать, и пугать: «Сейчас уйду! Оставайся здесь одна и реви сколько хочешь!» А Вика знай вопит и катается по траве.

Соседка из-за забора выглянула:

— Аня, да что же ты себя изводишь, пойдем-ка ко мне. Покричит, покатается да и успокоится. Как затихнет, мы и услышим, — и увела плачущую маму Аню к себе.

В это время и подскакали кикиморы. Бесшумно одна за одной перепрыгнули через забор. Вика только вытаращить глаза успела: у девчонок-то зеленые ноги мелькнули!

Они скрутили Вику, схватили ее за руки, за ноги, сунули в рот горсть кислой клюквы — и махнули через забор, нигде не зацепились.

— Смотри-ка, замолчала! Вот как надо воспитывать детей! — сказала соседка. — Переждем минутку, а потом и явимся. Не переживай, скоро она у тебя шелковой станет!

Соседка не ошиблась. Вика сразу шелковой сделалась!

Кикиморы тащили капризную девчонку под гору, перебрасывали через заборы: раскачают за руки, за ноги — вжик! А сами прыгают следом, чтобы приземлиться первыми и успеть ее поймать, прежде чем она шмякнется оземь. Девчонка со страха и не пикнула.

Тащили все огородами да задворками, со страшной быстротой: ведь по улице люди ходят — отнимут. А спуск и вовсе головоломным был. Не по лестнице, а по крутой горе между тонкими деревьями.

На самом откосе они кинули малышку на спину Ненасте, хмурой, крупной кикиморе, та крикнула:

— Садись на закукорки, донесу! Да держись крепче! — и поскакали. Ветер засвистел, так они разогнались под гору. Вика крепко вцепилась кикиморе в волосы, обхватила ее спину ногами. Ее кудряшки цеплялись за ветки, за колючки. Она чувствовала, что почти летит, и тихонько повизгивала, когда они на ходу уворачивались от встречных стволов.

На середине горы кикиморы выкрикнули что-то резкими голосами — и на них хлынул дождь. Они плюхнулись на юбки и в потоках воды вкатились в пруд. И тут по-лягушачьи поскакали по кочкам. Два скачка, три скачка — и вот они уже под защитой камышей. Стащили Вику с Ненастиной спины — и молчок!

Зато наверху на улице грянули крик да плач!