Киевский период. Часть 1 - [26]

Под 985 годом летопись помещает поход Владимира на Камских Болгар. В той стороне лежал Ростовско-Суздальский край, составлявший владения русских князей. Находимые в этом краю клады с арабскими монетами и разными металлическими вещами восточной работы указывают на довольно деятельные торговые сношения его с соседнею Камскою Болгарией при помощи судового пути Волжского и Окского. Новый поход на Болгар мог произойти вследствие нарушения договоров и притеснения русских купцов; притом Русь побуждаема была, вероятно, желанием вновь поживиться добычею в зажиточных болгарских городах, а может быть, надеялась принудить их к постоянной дани. В этом походе в первый раз упоминаются Торки, кочевое племя соседних степей: русская рать по своему обычаю ходила на судах, а Торкская конница шла берегом. Летопись украшает Болгарский поход следующим преданием. Добрыня осмотрел пленных Болгар и, увидав на них сапоги, сказал Владимиру: «Нет, эти не будут давать нам дани; поищем лучше лапотников». Заключен был мир, и обе стороны будто бы при этом поклялись хранить его до тех пор, пока камень начнет плавать, а хмель тонуть.

Восстановив русское господство в Восточной Европе, Владимир решился вступить в борьбу с Византией; Русь, конечно, не могла еще забыть поражение Святослава и потерю Дунайской Болгарии. Война началась там, где русские владения соприкасались с греческими, т. е. в Тавриде, в стране Черных Болгар. Очень может быть, что Греки, надменные своею победою, пытались вытеснить Русь из той страны и воротить под свою державу область Боспора Киммерийского. А Русский князь в свою очередь задумал присоединить к своим землям и последний остаток греческих владений в Тавриде, т. е. область Корсунскую итак наз. Климаты (Готия, или южный берег). Эта война с Греками получила великое значение в нашей истории: она повлекла за собою крещение Владимира и окончательное водворение христианства на Руси.

Отечественные и иноземные источники равно указывают на две отличительные черты Русского князя: во-первых, наклонность к разгулу при необыкновенном женолюбии, а во-вторых, жестокость, соединенную с ревностным идолопоклонством. Языческие обычаи Руси допускали многоженство и наложничество. Женщина вообще стояла довольно низко в русском обществе: она была рабою; а понятия «муж» и «господин» не разделялись между собою. Но Владимир, очевидно, перешел все пределы, дозволенные обычаем в этом отношении. Кроме Рогнеды он имел многих жен, между прочим, взял за себя одну гречанку, плененную Святославом и бывшую уже женою старшего брата Ярополка. Кроме того, он содержал в разных местах целые сотни наложниц. Так, по известию летописи, в селе Берестове под Киевом у него было их 200, в Вышгороде 300, в Белгороде тоже 300 — числа почти невероятные. Не довольствуясь тем, он не оставлял в покое всякую понравившуюся ему девицу или замужнюю женщину. Едва ли народ, особенно такой подвижной, как Киевляне, равнодушно относился к столь крайнему выражению самовластия, и, если князь мог презирать народным неудовольствием, то, конечно, не без помощи наемных Варягов и собственных щедро награждаемых дружинников.

Кроме женолюбия, Владимир в первую эпоху своего самовластия отличался усердием к идолослужению.

Еще знаменитый византийский писатель VI века, Прокопий, заметил о русских Славянах (которых он называл Антами), что они поклоняются богу, производящему молнию, закалывают ему быков и других животных, почитают реки, нимф и иные существа; что они дают своему богу обеты в случае опасности или какой нужды, по избежании ее приносят ему обещанные жертвы и совершают по своим жертвам гадания. В IX и X вв. мы находим у Руссов то же поклонение богу огня или грома и молнии, которого они именовали Перуном. Подобно всем языческим народам, русские Славяне смотрели на окружающую природу как на существо живое, и все стихии представляли себе особыми божествами. С понятием об огне и тепле тесно связано понятие и о солнечном свете. Солнце пользовалось обоготворением, весьма распространенным у восточных Славян. Оно чтилось под разными именами, каковы: Хорс, Дажбог, Волос, Яр (у западных Славян: Яровит, Святовит, Сварожич, Радегаст и др.). В непосредственной связи с разными поворотами солнца, как благодетельного божества, находящегося в постоянной борьбе с тьмою и холодом, находились главные славянские праздники. Так, поворот с зимы на весну был отмечен праздником, известным под именем Коляды или Асеня; а в ту пору, когда все ожило и расцвело под благотворным влиянием солнечных лучей, т. е. в конце весны, происходило празднество Ярила (он же Купала), которое сопровождалось веселыми играми, прыганьем через горящие костры, собиранием целебных трав и таинственных цветов.

Поклоняясь огню и солнцу, восточные Славяне в то же время были усердными водопоклонниками. Они почитали реки за отдельных богов, и некоторые из них даже называли просто Бог (по польскому произношению Буг). Другое, не раз встречающееся для рек название было Рось, которое перешло и на самый русский народ. Это слово заключало в себе понятие света, а также влаги, росы. Отсюда произошло и название русалок, тех игривых женских существ, которыми воображение Славян населяло водное царство (под именем нимф у Прокопия разумелись, конечно, славянские русалки, или вилы). К водным божествам, вероятно, принадлежала и богиня Мокошь, упомянутая в летописи. Дажбог служил связью в поклонении солнцу и воде; именем его обозначалась и влага, падающая с неба (дождь). Священное значение воды ясно, между прочим, из обычая совершать около нее «умыкание», т. е. похищение девиц юношами: что у некоторых племен заменяло брачный обряд. Воде также приносили в жертву животных и другие предметы; особенно делали это во время какого-либо трудного плавания. Обожая солнце и воду, Славяне почитали и землю живым существом, и боготворили ее под именем «Матери сырой земли». Властителем ветров они называли Стрибога.