Киевская Русь - [115]

Кроме «Повести временных лет» в киевский период было создано несколько других летописей. Среди них здесь можно упомянуть Новгородскую летопись, Киевскую летопись середины двенадцатого столетия, Волынские и Галицкие летописи конца двенадцатого и начала тринадцатого века и Суздальскую летопись того же периода. Кроме работ своих книжников русский читатель располагал славянскими переводами некоторых трудов византийских историков, таких, как Иоанн Малала («Греко-римские хроники», шестой век), Георгий Синкелла (конец восьмого и начало девятого века) и Георгий Мних (девятый век). В одиннадцатом веке на славянский язык перевели «Историю Иудейской войны» Флавия, которая также завоевала значительную популярность в средневековой Руси.

Политическая мысль

После Крещения Руси политическая мысль русских книжников – тех, кого мы можем назвать русской интеллигенцией киевского периода, – определялась христианскими идеалами. Как и в Западной Европе, Библия для русских того времени была источником не только религиозной мудрости и литературного вдохновения, но также политической и социальной философии. Византийские философские и политические труды составляли другой источник русской политической мысли. Но политическая философия Библии и византийских авторов не была монолитной. В разных частях Ветхого и Нового Завета, как и в византийских произведениях, высказываются различные идеи. Так, например, в Ветхом Завете можно найти цитаты, поддерживающие монархическую власть (Втор., XVII, 14 – 20) и направленные против нее (1Цар., VIII, 10 – 18). В византийских политических сочинениях тоже наблюдается значительное разнообразие взглядов на природу монархической власти. Там существовали две философские школы, по-разному рассматривающие отношения между императором и церковью264. Таким образом, ясно, что, хотя русские располагали массой материала в библейской и византийской политической литературе, а также в классической философии, они должны были делать свой выбор при построении собственной системы политических идей265.

Хотя в Киевской Руси не появилось ни одной обобщающей работы о государственной власти, много интересных наблюдений и замечаний по этому вопросу можно найти в разных проповедях и посланиях русских епископов и монахов, а также в «Повести временных лет». Анализ этих извлечений может дать ясное представление об основных течениях политической мысли этого периода. Все русские писатели принимают институт монархии; никто, однако, не приемлет абсолютизма. Показательно, что ни в одном русском произведении киевского периода нет ссылок на принцип римского императорского права: «Нет законов для правителя» (Princeps legibus solutus est). Напротив, почти в каждом русском рассуждении о государственной власти подчеркивается, что правитель связан законом. Так, монах Иаков в своем послании князю Дмитрию (христианское имя Изяслава I), написанном приблизительно в 1072 г., настаивает на том, что правитель не должен «отказываться от главных принципов» даже под угрозой силы и не должен допускать никакого произвола в управлении делами.

Под «законом» и «главными принципами» русские писатели понимали главным образом христианский нравственный закон, а также установившуюся практику справедливого управления. Они не выступают за какие‐либо конкретные правовые ограничения княжеской власти. В этой связи можно отметить, что только к концу этого периода были приняты первые европейские конституции: английская Великая хартия в 1215 г. и венгерская Золотая булла в 1222 г. С другой стороны, город Новгород даже в киевский период ограничил княжескую власть специальными хартиями, и эти хартии можно считать элементами основного конституционного закона. К сожалению, новгородские грамоты домонгольского периода не дошли до наших дней. Впрочем, новгородские традиции тоже не пропагандировались в политических размышлениях русских книжников того периода. В этом отношении русская политическая теория отставала от политической реальности. Не отстаивая конституционных гарантий, решение проблемы писатели усматривали в нравственных и интеллектуальных качествах князя. В этом смысле русские следовали идее Платона о царе-философе. «Тот, кто принимает большую власть, должен иметь большой ум», – говорит цитата из Платона в «Пчеле».

Соответственно «Повесть временных лет» одобряет хороших князей и порицает плохих. Хороший князь почитает закон и справедливость и устанавливает правление по этим принципам. Плохой князь – как человек может быть и не плохим – сам не занимается управлением и позволяет своим представителям грабить людей. Чтобы предотвратить беспорядок в государстве, князь должен прислушиваться к советам опытных людей – то есть дружинной думы. Если он нарушает обычай и окружает себя молодыми неопытными советниками – как, согласно «Повести временных лет», поступал к концу жизни Всеволод I, – результатом будет упадок в делах и разорение людей.

Такая позиция означает мягкое одобрение аристократического элемента в государственном управлении. Что касается демократического элемента, вече, то ему не уделяется внимания в дошедших до нас политических размышлениях. Однако знаки демократических тенденций русской политической жизни можно видеть в летописях. Так, в Лаврентьевской летописи обнаруживаем следующую запись: «С незапамятных времен новгородцы, смоленские, киевские, полоцкие жители и народы других земель собирались на вече, чтобы обсуждать дела»