Кицунэ - [2]
Положение спасла вовремя появившаяся Оля:
– Профессор Сакаи, мы вас потеряли. Это не то крыло. Пойдёмте, пойдёмте!
– Сипасиба. – Он ещё раз поклонился мне, неуклюже развернулся на выход, сбил мою сумку с табурета, улыбнулся ещё шире, поднял, поставил обратно, поклонился и позволил себя увести.
Смешной человек, хоть и профессор. Но вежливый и ненавязчивый, в последнее время такие люди становятся редкостью. Если в Японии все такие, то мне, наверное, туда. Но не пустят, конечно. Там и своих художников-иллюстраторов хватает, у них это целая индустрия.
Я прикрыл глаза, на минуточку вспоминая разноцветные гравюры того же Хокусая и даже близко не представляя себе, что произошло парой минут раньше, в какую удивительную историю втянул меня косоглазый японец, случайно заглянувший не в ту комнату. Впрочем, случайно ли?
…Когда все покинули здание, я привычно обошёл все помещения, проверил задвижки на окнах, вырубил везде свет, отключил камеры внутреннего наблюдения (экономия!), щёлкнул переключателем настенного пульта сигнализации. Вроде всё. Можно было вернуться к себе в подсобку, достать блокнот, гелиевые ручки и…
– Господи, торт пропал, что ли? – Я с подозрением покосился на оставленный для меня большой кусок шоколадного торта с кремом и дроблёными орешками. Подошёл, принюхался.
Нет, кажется, всё свежее, но сквозь манящий аромат шоколада всё равно неуловимо проскальзывали кисло-пряные нотки запаха псины! Откуда, с чего?! Собак вроде бы и в соседнем дворе не было, при музее тем более никакой домашней живности не допускалось. Даже случайно забежавшие тараканы у нас не задерживались, им тут есть нечего.
Я раскрыл форточку в надежде, что запах улетучится, заварил крепкий чай и полез в свою рабочую сумку. В лицо буквально ударило такой ароматической концентрацией, словно я взасос расцеловал какого-то мохнатого, да ещё и насквозь мокрого пса!
– Что же тут творится-то, джедай мне в печень?
Когда я раздражаюсь, то вместо привычного всем мата (а он бесит меня вдвойне!) использую ругательства в стиле сериала «Звёздные войны», чьим фанатом я был много лет. Сейчас мне кажется всё это неким проявлением инфантилизма, как отказом взрослеть, но эта странная привычка прошла со мной через годы.
– На первый взгляд здесь никто не сдох, – вслух бормотал я, перелопачивая содержимое сумки.
Блокнот для рисования, с хорошей бумагой и твёрдой картонной обложкой, набор цветных гелиевых ручек, они более пластичны в рисунке, чем фломастеры, два твёрдых карандаша, мягкая стиральная резинка, неновый смартфон – вот, собственно, и всё. Никакой мокрой собаки, ничего не…
– А это ещё что такое? – Я достал не замеченную ранее японскую открытку.
Цветная печать, глянец, изображение какой-то мультяшной девочки в эффектном морском костюмчике карнавального типа, с лисьим хвостом и ушками. Не помню, как правильно называется такой стиль рисования, то ли манга, то ли аниме, мне оно непринципиально.
С обратной стороны стояли незнакомые мне иероглифы, выведенные обычной синей авторучкой. Собственно, они все для меня незнакомые, не только эти, но не важно. Гораздо более интересно, как она сюда попала.
Я повертел открытку в руках, потом положил на стол и развернулся к маленькому шкафчику за своей чашкой.
– Коничива! – мелодично раздалось за моей спиной.
Обернувшись, я выронил чашку на пол, разбив её вдребезги. На стареньком кухонном столе, закинув ногу на ногу в чёрных чулках чуть выше колена и красных туфельках, в весьма фривольной позе сидела та самая девушка с открытки. Огромные глаза, один синий, другой зелёный, шикарные светлые волосы, острые лисьи ушки, крохотный капризный носик, осиная талия и высокая грудь под натянутым синим платьем. Да чтоб мне Чубаку наголо стричь маникюрными ножницами, это реально был самый охренительный бюст на свете!
– Коничива? – чуть сощурившись, повторила она.
– Э-э, здрасте, – с трудом выдавил я, изо всех сил пытаясь…
– А-а, Россия, страна северных варваров, с тобой всё ясно. – Девушка без малейшего акцента перешла на русский, сдвинула бровки и подсказала: – Глаза у меня тут!
– Где?
– Вот тут, на лице, а ты пялишься на мою грудь!
– Извини, я не… не хотел… Но ты… вы, кто?
– Глупый гайдзин, – вздохнула она, скептически оглядываясь по сторонам и обмахиваясь пушистым лисьим хвостом. – Можешь называть меня госпожа Мияко-сан! Впрочем, это не важно. Я пошла, меня ждут.
Как понимаете, собственно, в моих ответах никто не нуждался. Блондинка поправила волосы, спрыгнула со стола, элегантнейшим образом взмахнув коротким подолом так, что я едва успел зажмуриться, и вальяжной походкой направилась по коридору к выходу.
– Но как?
Гостья покачала вправо-влево хвостом, словно требуя от меня заткнуться и не мешать. Прошла целых десять метров, а потом обо что-то стукнулась лбом. Я услышал сдавленный рык. Она попробовала ещё раз, но тонкие пальцы её упирались в невидимую глазу стену. Лисичка скорбно выдохнула, крайне эмоционально выругалась на японском и обернулась ко мне:
– Слушай, гайдзин, у тебя есть имя?
– Алексей Лепёхин. Можно спросить, а…
– Не нужно, для твоего разума это лишняя информация. Где та открытка, что ты вытащил из сумки?
