КГБ во Франции - [2]

В ходе своего расследования я, естественно, встречался с десятками бывших сотрудников контрразведки. Однако у этих полицейских до сих пор осталось острое чувство долга сдержанности, сохранения государственной тайны. За очень редкими исключениями, на них бессмысленно рассчитывать для получения секретной информации. Самое большее – они могут подтвердить какой-нибудь факт, кое-что уточнить. Со всеми этими собеседниками я вел своего рода игру: "Если я это напишу, ошибусь или нет?" Некоторые охотно поддерживали игру, другие были более сдержанными.

Здесь мы касаемся кардинальной проблемы. Написать книгу о советском шпионаже во Франции – это почти из области фантастики. У меня постоянно было ощущение, что, интересуясь КГБ, я нарушаю государственную тайну. Выглядело так, будто желание дать информацию о том, что в первую очередь угрожает безопасности Франции, казалось крайне подозрительным. У меня и сегодня все еще вызывает недоумение такое поведение, хотя я и понял его глубинные причины.

Это возвращает нас к вопросу: почему Франция не знала скандалов, подобных делу Филби или Гийома? На самом деле подобные случаи имели место. Но были замяты.

О некоторых из этих скандалов говорится в книге, и я показываю, насколько они были скрыты от общественности. Делалось это по очень простой причине: аппарат власти, в чьих бы руках он ни находился, предпочитает умалчивать о том, что Франция, как и ее союзники, является жертвой очень серьезных случаев шпионажа. Зачем? Чтобы поддержать престиж страны в мире и в дипломатическом плане не подставить под удар СССР.

В этой связи следует сразу же ясно высказать свое мнение, что никакая политическая сила не имеет права брать на себя роль морального цензора. В различной степени все организации – от крайне левых до крайне правых – были (или являются) жертвами (а иногда и пособниками) советского шпионажа. Таким образом, со всеобщего согласия этот "позор" скрывают как постыдную болезнь.

Вот почему так нелегко писать книгу о подрывных происках СССР во Франции. Возражения против нее долго искать не приходится. Либо она представляет страну в невыгодном свете, либо наносит ущерб советско-французским отношениям, либо выставляет напоказ то, что многим политическим деятелям хотелось бы сохранить в тайне.

Какая ошибка! Умолчание не только не приводит к снижению активности советских разведслужб, но, напротив, стимулирует Москву совершенствовать методы проникновения.

ГЛАВА 1. СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО

…ФКП и КГБ

Человек, сидевший в начале июля 1978 года на скамье подсудимых трибунала государственной безопасности, не был обычным обвиняемым. "Мне очень тяжело требовать отчет у такого человека, как вы, с таким прошлым", – сразу же извинился председатель трибунала. У шестидесятипятилетнего Жоржа Бофиса, героя Сопротивления, офицера Почетного легиона, бывшего старшего офицера, награжденного военным крестом за кампанию 1939-1945 гг., на первый взгляд нет ничего общего с советским агентом. Благодаря своей несуразной фигуре, тонким очкам, очень коротким светлым волосам он производил скорее впечатление простака, запутавшегося в темной шпионской истории. В течение двух дней слушания его дела он и будет играть на простодушной внешности и на заслугах, пытаясь приуменьшить степень своей вины.

Как объяснить предательство этого героя, бывшего франтирера-партизана (члена ФТП)? Под вымышленными именами: Жозеф, Марсо, полковник Дрюмон – он храбро служил Франции во время войны, обеспечивая, в частности, связь между Лондоном и внутренним сопротивлением. Трудно было поверить, что человек, с риском для жизни защищавший свою страну, смог впоследствии "нанести ущерб военным и дипломатическим интересам Франции", как отмечалось в обвинительном заключении. "Бофис не мог изменить родине, – свидетельствовал взволнованный и возмущенный полковник Реми, один из руководителей "тайной сети" во время оккупации. – Мы дорого заплатили за то, чтобы научиться выявлять предателей. Мой друг Жозеф принадлежит к разряду людей, без которых Франция сегодня выглядела бы совершенно иначе".

12 июля 1978 года Жоржа Бофиса приговорили к восьми годам заключения за шпионаж в пользу Советского Союза. Его помиловал Франсуа Миттеран после своего избрания президентом.

На суде столкнулись две точки зрения. По мнению защиты, судили человека, ставшего помимо своей воли жертвой дьявольского стечения обстоятельств. По мнению прокурора и французской контрразведки, арестовавшей его девять месяцев назад, Жорж Бофис был крупным агентом ГРУ – советской военной разведки.

Сафонов, тоже из ТАСС. "Это был менее открытый человек, – рассказывал бывший партизан. – Он сразу же предложил мне более тесное журналистское сотрудничество. Он хотел, чтобы я готовил для него небольшие справки о политической ситуации во Франции. Он попросил у меня конкретную информацию об офицерах".

Встречи с Сафоновым проходили почти подпольно во внутренних помещениях кафе. Вскоре Бофис получил клички (Веркутр, Барнье-Бернар). Тем не менее, судя по всему, у него не возникло никаких вопросов. Так же обстояло дело, когда Сафонов под предлогом подготовки репортажа о жизни военных во Франции попросил его достать кое-какие документы, в частности план обороны Западного округа. "Большинство подобных документов рассылалось офицерам запаса почтой в тысячах экземпляров. У меня не сложилось впечатления, что они носят секретный характер", – объяснял он. План обороны Бофис получил от своего товарища, служившего в армии в Нанте.