КГБ в ООН - [42]

Первые слухи об этом замысле дошли до ФБР в конце июня, когда двадцатидвухлетний мужчина, недавний студент колледжа, позвонил из Спрингфилда в офис ФБР с сообщением, что русский, известный ему лишь по имени Джордж, запугивает его, принуждая «изменить своей стране». В дом звонившего на окраине Спрингфилда немедленно послали агентов.

Их встретил симпатичный интеллигентный рассудительный юноша. Назовем его Робби Ростаком. Кроме него, в доме была темноволосая юная женщина. Ростак представил ее как свою жену. Агентов пригласили в гостиную, обставленную со вкусом, хотя мебели в ней было немного. Пара вступила в брак меньше месяца назад.

– Мы ждем доставки остальной мебели, – объяснила жена, предложила агентам сесть и поспешно принесла два складных стула для себя и для мужа.

– Джентльмены, – медленно начал Ростак, глубоко вздохнув и выпрямившись, – будьте добры, мне хотелось бы еще раз взглянуть на ваши документы.

Агенты предъявляли свои удостоверения, когда входили, но тогда супруги едва взглянули на них.

Сотрудники ФБР снова вытащили свои документы в кожаных обложках с фотографиями паспортного размера. Ростак встал и на сей раз внимательно изучил фотографии, подтверждавшие право на доверие и откровенность с их обладателями.

– Я боюсь, – признался молодой человек. – Я уж и не знаю, кому можно верить. Дело, по которому я вам звонил, выбило меня из колеи. Я не могу ни спать, ни есть, у меня болит желудок… – Он снова сел.

– Успокойтесь, – сказал один из агентов. – Вы в надежных руках. Расскажите нам все. Забудьте о всех своих опасениях и облегчите душу.

Ростак улыбнулся, жена его с облегчением вздохнула.

– С чего начать? – сказал Ростак, потирая руки.

– С самого начала, – предложил агент, бросив взгляд на часы. – У нас хватит времени выслушать всю вашу историю. Мы пришли вам помочь.

На часах было шесть тридцать. Робби Ростак начал свой рассказ.

В конце августа 1958 года он закончил двухлетнюю службу в армии. Он служил в Корее в войсках, обеспечивающих разведке связь. Вернувшись домой, молодой человек воспользовался «Солдатским биллем о правах»[10] для продолжения образования и поступил в колледж неподалеку от своего дома.

Там он познакомился с несколькими иностранными студентами, приехавшими по студенческому обмену, и заинтересовался изучением языков. Один из них, сделавшийся его близким другом, оказывал на него особенное влияние. Он советовал ему совершенствоваться в языке за границей.

– Он сказал, что я вполне могу претендовать там на стипендию, – рассказывал Ростак, – и предложил обратиться в университет Мехико.

Университет не обещал Ростаку стипендии, но стремление учиться языкам заставило юношу оставить колледж и отправиться в Мехико. Он задался целью сперва изучить испанский, считая, что это поможет ему в получении стипендии. Он полностью сосредоточился на овладении языком и месяца через четыре уже бегло говорил и писал. Но стипендии он так и не получил.

Тем временем он услышал, что советское посольство в Мехико предлагает способным студентам стипендии колледжа и безо всяких раздумий и колебаний отправился туда разузнать об условиях.

– Когда я подошел к посольству, – рассказывал Ростак, – оттуда вышел мужчина. Я спросил у него по-английски, к кому обратиться насчет стипендий, которые предлагаются для обучения в мексиканских колледжах. Но он не понимал по-английски. Тогда я заговорил по-испански. Он снова не понял. Я попробовал по-украински… – Прервав рассказ, юноша объяснил, что у него украинские корни и он хорошо говорит по-украински. – Теперь незнакомец понял меня. Он сказал, что может мне помочь, и, не заходя со мной в посольство, предложил встретиться в четыре часа перед отелем «Реформа».

Ростак пришел к отелю за несколько минут до назначенного времени и стал ждать. Ровно в четыре перед отелем остановился автомобиль. Сидевший на заднем сиденье мужчина подозвал юношу.

– Вы интересовались стипендиями? – спросил он и, когда Ростак подтвердил это, пригласил его в машину.

Это был не тот человек, которого Робби встретил у посольства. Но он не стал спрашивать, почему не пришел его первый знакомый, решив, что разговор о стипендиях должен вести как раз тот человек, который приехал.

Так и оказалось. Однако предложение, сделанное за выпивкой в кафе, куда привезли Ростака, не имело никакого отношения к университету Мехико.

– Речь шла о стипендиях, которые русское правительство учредило в Московском университете. Мне предложили учиться там, узнав, что я говорю по-украински. Я объяснил, что мои родители с Украины, и они очень мною заинтересовались и пригласили встретиться на следующий день.

В тот день, продолжал Ростак, двое русских увезли его за город на пикник. Они прихватили с собой корзину русских деликатесов. Устроились в уединенном местечке на опушке леса у подножия высокого холма. Робби никогда не бывал здесь.

– Они поговорили о красоте этих мест, которые напоминают Россию, – вспоминал он, – а потом завели разговор о стипендии. Пока шофер раскладывал еду, мужчина, назвавшийся Джорджем, вытащил из кармана какие-то анкеты и предложил заполнить их. Он сказал, что это чисто формальная процедура, что анкеты обязательно требуются при подаче заявки.