Кэйтлин - [6]
— Кэти, девочка, пообещай мне, если все будет совсем плохо — убегай. Слышишь? Найди любую возможность убежать, я тебя спрячу, я найду куда, придумаю. Только пообещай мне, что не сдашься, у тебя есть куда и к кому вернуться.
Остаток ночи мы просидели молча, просто прижавшись друг к другу и думая об одном и том же. Каково мне будет там.
Утро наступило внезапно. Вроде, только что за окном стояла непроглядная темень, а тут уже край неба загорелся и за окном проснулись птицы. До прихода отца оставались минуты.
— Кэти, только не бойся, не показывай ему свой страх, свои слезы. — Ирен была очень бледной, ее трясло, — старайся не злить его, делай все продумывая, так, чтобы он не поймал тебя.
Она крепко прижала меня к себе, поцеловала, и тут раздался стук в дверь. Мой персональный кошмар явился вовремя.
Путешествие с ним было сродни экскурсии в ад, каким его я себе представляла. Молчание и лишь презрительные взгляды в зеркало заднего вида, когда он изредка смотрел на меня. Никаких вопросов, никаких замечаний, пока мы не приехали на заправку. Там он впервые ударил меня.
Меня никто и никогда до этого не бил. Только на тренировках, но тогда ты готов к этому, а тут… когда щеку обожгло хлестким ударом, я даже сразу не поняла, что происходит. У меня никак не могло уложиться в голове, что меня ударили, на глазах всех посетителей магазинчика, куда я заглянула после посещения дамской комнаты купить пару шоколадок. Дэс, вырвав из моих рук злосчастные шоколадки, кинул их на стеллаж, взял меня за шкирку и поволок из магазина, молча закинул меня в машину и прошипел:
— Прежде чем куда‑то выходить из машины, получи мое разрешение. Ясно? Или тебе добавить?
Я, распахнув глаза и потеряв дар речи, молча смотрела на него, не совсем понимая, за что он меня ударил. Щеку жгло и я явственно чувствовала, что она опухает.
— Ты не поняла, — его рев прогремел на всю заправку и на нас начали оборачиваться люди, занимающиеся своими машинами.
— Поняла, — я сглотнула и укусила себя за щеку, чтобы не расплакаться.
Он захлопнул дверь и пошел расплачиваться на кассу, а я…сидела и осознавала, что мне придется намного труднее, чем я вообще могла представить.
Вот так и дальше продолжилось наше путешествие, молча. Внутри машины просто осязаемо висели его раздражение и презрение и моя тихая ненависть. К вечеру третьего дня мы, наконец, добрались до места. Все, что я смогла разобрать в надвигающихся сумерках, напоминало мне все те же городки, по которым таскала меня мама. Небольшие дома по обеим сторонам дороги, промелькнула и скрылась за поворотом реклама при входе в магазинчик. Маленькая площадь, со стоящим на ней двухэтажным серым зданием (явно какая‑то либо мэрия, либо здание Городского Совета), и неработающим фонтаном в центре площади. Еще несколько поворотов и машина тормознула около довольно вместительного двухэтажного дома с покатой крышей, на которой угадывалось маленькое окошко на чердаке, резным крыльцом, похожим на небольшую террасу и большими стеклянными дверьми. Около входа был разбит цветник и в воздухе удушающе пахло левкоями.
Пока Дэс вытаскивал мои вещи из багажника, я стояла возле машины и осматривалась, мда… все тоже, все те же. Мне здесь не нравилось, хотя я отдавала отчет, что не нравится просто потому, что я вообще не хочу здесь быть. Но тут мое неприятие происходящего получило очередную подпитку. На крыльцо, вытирая руки об передник, вышла пожилая женщина, довольно высокая, с черными, как смоль, волосами, такими же узкими, как у Дэса, глазами и с абсолютно таким же выражением лица, угрюмым и раздраженным.
— Дэс, сынок, приехал? Как добрался, все хорошо? — ее голос был низким и рычащим.
— Да, мама, все нормально, вот… привез. — Он кивнул в мою сторону и снова занялся вещами.
Женщина молча скривилась и, окинув меня внимательным взглядом, заявила:
— Вылитая мамаша. Не понимаю, зачем ты приволок ее отродье. Видно же, что не нашей крови.
— Мама! — Грозный рык — и отец потащил чемодан в дом. Бабушка, а это была она, поджала губы в ответ на окрик отца и мотнула мне головой:
— Твоя комната на втором этаже. Ужинать будем через полчаса, не заставляй себя ждать…
Повернулась и скрылась в темноте дома.
Глава 2
Комната, которую выделили мне, была самой дальней по коридору, квадратной, с большим окном, которое выходило на задний двор. Вплотную к дому росло огромное дерево и очень удачно прикрывало ветками мое окно. Немного усилий и можно, выбравшись из окна на толстый сук дерева, незаметно покинуть дом.
В самой комнате не было ничего лишнего. Стол возле окна, довольно старый шкаф, с огромным зеркалом на одной створке дверей, кровать, застеленная лоскутным покрывалом, небольшая тумбочка у изголовья. Все. Нет, никто меня в подвал запихивать не собирался, но и баловать меня какими‑то излишествами тоже. Но это меня уже не трогало. То, как меня приветствовала бабушка, ясно дало мне понять, что здесь меня никто не ждал и ни на какие нормальные отношения рассчитывать не приходится.
Разложила свои немногочисленные вещи, замерла напротив зеркала. В нем отражалась самая обыкновенная девочка. Чуть вытянутое лицо с белесыми бровями и ресницами, большие светло — серые глаза, тонкий нос, чуть тонковатые губы бледно — розового оттенка. Худая, угловатая, как все подростки, с длинными мосластыми ногами, никаких форм, ни груди, ни попы у меня не было. Единственное мое украшение — это густые, длинные, прямые, абсолютно белые волосы до талии, которые я убирала в пучок. Никто, кроме мамы, не знал, что если их обрезать коротко, они начинали завиваться в кудряшки. Но я терпеть не могла своего кудрявого вида и потому, отрастив волосы, никогда не стригла их. Бледная мышь, собственно, так коротко можно было обрисовать мой облик.
Второй шанс? И зачем, если я не успела, даже, толком использовать первый? Зачем я здесь? Ладно, поживем, посмотрим, раз уж так вышло…
Наш мир в одно мгновение стал совсем чужим, и герои его из самой страшной сказки, и на принца на белом коне никто из них не похож.
Полукровка, никому не нужная, пока не проснулась магия и в ней не родился зверь. Кто по настоящему любит ее, кому она нужна, кто не будет пользоваться ее даром. пока нет ответа..
Далекое будущее, бескрайний мир. Главный герой осознает себя в бесконечном цикле перерождений, полностью лишенным памяти. Он воплощается в тщедушном теле с единственной целью: вернуть воспоминания и найти собственное место в жизни. Правда, для этого придется как следует разобраться в окружающей чехарде и дорасти до нужного «ранга». Хорошо, что на помощь иногда приходят внезапно просыпающиеся латентные сверхспособности… Кто-то считает парня балластом; иные, напротив — билетом наверх. Многие хотят подружиться с его «альтер эго»; другие ценят новую личность наравне с утерянной.
Это Первый мир. Здесь история не останавливается на том моменте, когда ты попадаешь в иное малознакомое измерение и идёшь, извините, в Школу… Нет, нет, нет. Это только начало! Не успел ты даже года продержаться в стенах этого прекрасного заведения, а тебя уже прокляли. Кто посмел? Да так, ничего особенного. Ну правда, просто какой-то там сильнейший некромант, что только что проснулся после многолетнего сна и, судя по всему, очень недоволен этим.
Приключения продолжаются, Тесса, Кальдер и Эш отправляются искать способ исцелить маму Тессы. Лорд-чародей Квешир из Блэкгрова, выслушав их, берет Кальдера в заложники и требует, чтобы Тесса и Эш принесли ему Грейвенвуд, волшебную деревянную табличку, хранящуюся у правящей семьи Фейрлейс, которую теперь возглавляют дядя Тессы, Мейс Элдред, и его жена, Оделия Кэтвик. Но наши герои не знают, как украдут ее. Никто еще не смог это сделать, хотя многие желают силы Грейвенвуд, которая может сделать своего владельца непобедимой.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.