Кейн - [9]

— Твой часовой, — сказал Кейн.

— Будь ты проклят! — сказал Венвор и сделал выпад.

Когда клинок Кейна остановил его собственным ударом сверху вниз, единственной эмоцией Венвора была ярость. Хотя внешний облик Кейна был грозен, Венвор сам был человеком, чье телосложение внушало трепет, и он никогда не встречал равного себе в фехтовании. Их мечи сходились так, будто боги грозы вели бой над облаками, — стремительные сверкающие взрывы ярких искр, разбивающие ночную тишину бешеным лязгом стали о сталь. Сталкиваясь друг с другом, их мощные удары с двух рук с оглушительной силой отдавались в мускулах и костях, едва не вырывая эфесы из онемевших ладоней.

Дыхание Венвора разбилось на хриплые судорожные вздохи, и, когда он услышал шум бегущих стражников, он осознал, что чувствует страх. И в результате этого осознания отчаянная защита Венвора на долю секунды дала брешь, и клинок Кейна с сокрушающей силой вошел в его плечо.

Даже самая лучшая кольчуга не способна выдержать нагрузку за пределами своей прочности; достаточное количество звеньев выдержало, предотвратив отсечение, но меч Кейна с силой, дробящей кости, глубоко вонзился в плоть Венвора. Клинок Венвора звякнул о парапет в тот самый момент, когда он рухнул на колени. Обездвиживающая, шокирующая боль терзала его, и инстинктивно он понимал, что через миг наступит конец.

Кейн, однако, не снизошел до смертельного удара. Его безоружные руки протянулись к Венвору.

— Венвор, пошли со мной.

* * *

Остервор затаил дыхание, постепенно усиливая давление плеча на черную дубовую панель. Он почувствовал, как заскрипели в знак протеста кости, когда участок стены провернулся внутрь на ржавых петлях, заскрежетавших при своем первом более чем за столетие движении. Проем занавешивала паутина, отягощенная прахом чужих предков, но вместе с холодным дыханием морозной ночи за стенами изнутри хлынула темнота.

Рассматривая три пересекающихся на паркете пола комнаты инкрустации, покрывшимся пылью предплечьем Остервор отер со лба пот. Северное крыло цитадели Альтарн, где, как считалось, обитают привидения, на памяти живущих пребывало нежилым. Остервор, который давно уже постиг секреты потайных коридоров, проложенных через другие части крепости, поздравил себя с раскрытием этой последней тайны. Нескладная надпись на облицовке стены комнаты, — "Одно — славу иметь, два — богатеть, три — чтобы владеть", — казалась прежним поколениям обитателей бессмысленной. Недавнее внимательное прочтение дневника многовековой давности в ветшающей библиотеке Альтарна дало Остервору ключевую зацепку для связи архаичного каламбура со стилизованным на паркете гербом. Иные указания на предательские ловушки в тайных ходах северного крыла после должных размышлений побудили Остервора взяться за их исследование. Однако…

Остервор серьезно отнесся к предупреждению сводного брата о гибели, равно как не выбрасывал из головы донесения своих собственных шпионов о том, что любовница Джосина разыскивала Кейна. Приписывая Кейну хитрость, почти равную его собственной, — если зловещие рассказы заслуживали доверия, — Остервор не особо рассчитывал на то, что их враг прибьет свой щит к воротам крепости. Принимая во внимание репутацию Кейна, — даже с поправкой на неизбежные преувеличения и приукрашивания, — Остервор предполагал, что убийца попытается проникнуть в цитадель Альтарн тайно, самым окольным путем. Древнюю цитадель испещряли потайные коридоры, все они (теперь, когда северное крыло раскрыло свои тайны) были хорошо знакомы Остервору. Посчитать, что Кейн не осведомлен об этих тайных ходах в равной степени, значило бы фатально недооценить их врага.

Тем не менее, различив свежие следы, оставленные в коридоре там, где пыли следовало бы оставаться нетронутой более века, Остервор совершенно лишился твердости духа.

Хмуро разглядывая сырые следы сапог, дерзко пересекавшие пятно света, бросаемого его свечой, Остервор колебался. Он уже осмотрел остальные потайные ходы цитадели, большинство из которых были известны только ему; десятка два смертельных ловушек, — шесть разработаны и установлены им самим, — обещали верную смерть любому вторгнувшемуся. И все-таки сюда, в этот коридор, чьи секреты Остервор постиг совсем недавно, уже проник кто-то еще.

Остервор тронул пальцем один из следов сапог, разгладив кусок лишая, хлопья инея еще таяли на нем. Незваный гость прошел здесь всего минуту назад. Остервор стянул сапоги и отстегнул меч. Узкий проход не оставлял пространства для фехтования, а тяжелый кинжал, который он теперь достал, прежде не раз хорошо служил ему в тесноте. Он поставил свою свечу на пол с внешней стороны проворачивающейся двери. Неслышно, невидимым Остервор последует за Кейном по переходам северного крыла, положившись на свое обрывочное знание их ловушек. Кейн, очевидно, не сможет пробираться через них в темноте; ему придется зажечь свет, и тогда Остервор подкрадется к нему сзади.

Однако Остервор не ожидал, что панель повернется и затворится после того, как он пройдет через нее.

Он медленно досчитал до пятидесяти, держа глаза зажмуренными, прежде чем двинуться. Кроме призрачного стона шарниров, других звуков, когда дверь закрылась, не было. "По крайней мере", — сказал он себе, — "со спины меня не освещает слабый свет свечи из комнаты за стеной". Кейн, — а Остервор сначала заглянул в коридор, проверяя, нет ли там отблеска света убийцы, — вероятно, находился за пределами слышимости в поисках тайного входа в личные покои Варейшеев. Из сумочки у себя на поясе Остервор извлек новую свечу, — там оставалась еще одна и трутница для высечения огня, — и для утяжеления обвязал ее шарфом. Ее он закрепил напротив закрытой сейчас двери, отметив ее местонахождение. Молча считая свои шаги, Остервор на ощупь пробирался по непроглядному переходу, следуя в направлении, куда вели следы Кейна.