Кэтрин - [40]

Шрифт
Интервал

— Помню ли я ее? — сказал прапорщик. — Помню ли я выпитое виски? Еще бы! Всех помню — и этого плаксивого слизняка, ее мужа, и толстую старуху свекровь, и одноглазого негодяя, что продал мне пасторскую шляпу, из-за которой я было попал тогда в беду. Да, недурно мы поживились на этом деле, и хозяйку, которую вздернули, нам тоже есть чем помянуть.

Тут прапорщик Макшейн и майор Брок, или Вуд, заухмылялись с довольным видом.

Необходимо объяснить читателю, что так веселило их и радовало. Мы уже дали понять, что хозяйка вустерской таверны была известная хипесница, иначе говоря, скупщица краденого и нечто вроде воровского банкира. Ей мистер Брок и его компаньон доверили капитал в сумме шестидесяти или семидесяти фунтов, каковые хранились у нее в хитро устроенном тайнике в помещении «Трех Грачей», известном лишь самой хозяйке и вкладчикам ее банка; мистер Циклоп, одноглазый сподвижник наших героев в приключении с Хэйсом, и еще один или двое из главных мошенников округи имели свободный доступ к этому тайнику. Мистер Циклоп был убит наповал в одной ночной стычке под Батом; хозяйка угодила на виселицу, попавшись в качестве сообщницы очередного воровства; и когда мистер Брок и мистер Макшейн, воротясь из Виргинии, первым делом отправились в Вустер — ибо все их надежды были связаны с хранившимся там капиталом, — их немало встревожила весть о горестной доле владелицы «Трех Грачей» и многих славных завсегдатаев этого заведения. Вся честная компания распалась; таверна вовсе перестала существовать. Куда девались деньги? Следовало, во всяком случае, наведаться в тайник — дело того стоило, и наши герои решили им заняться.

Явив находчивость, какой трудно было ожидать от человека его звания, мистер Брок прибыл к новому хозяину дома с толстой папкой под мышкой и, отрекомендовавшись живописцем, сказал, что желал бы нарисовать вид, открывающийся из одного окна этого дома. Ему сопутствовал прапорщик Макшейн, несший ящик с принадлежностями для рисования (а точней, с отмычкой и ломом); и нет нужды объяснять читателю, что как только оба они вошли в хорошо известное им помещение, так тотчас же устремились к тайнику, и, к несказанной своей радости, обнаружили в нем не то чтобы собственные сбережения (те были присвоены хозяйкой «Трех Грачей», как только до нее дошла весть об их ссылке), но немало денег и вещей — всего фунтов на триста; и мистер Макшейн тут же рассудил, что на все это богатство они имеют точно такое же право, как и всякий другой. И в самом деле, их право тут было точно таким же, как у всякого другого — исключая разве законных владельцев; но кто стал бы искать таковых?

Не задерживаясь в Вустере, они сразу пустились в путь со своей добычей; случаю было угодно, чтобы их лошадь потеряла подкову в какой-нибудь полумиле от домика мистера Биллингса, кузнеца. Приблизясь к кузнице, они услыхали несшиеся оттуда отчаянные крики, происхождение которых не замедлило разъясниться. На наковальне лежал ничком маленький мальчик; двое или трое других, кто побольше, а кто и поменьше, держали его за ноги и за руки, а целая куча сверстников заглядывала в окно, в то время как рослый мужчина, голый до пояса, стегал мальчишку кнутом. Появление путников с лошадью заставило мастера оглянуться, но лишь на миг, после чего он снова вернулся к прерванному занятию и принялся отделывать мальчишку с удвоенным усердием.

Лишь кончив свое занятие, он повернулся к вошедшим и спросил, чем может им служить; на что мистер Вуд (поскольку он сам выбрал для себя это имя, так мы и будем звать его до самого конца) остроумно заметил, что при всей своей готовности услужить им, он, видимо, предпочитает послужить вон тому юному джентльмену.

— Шутить тут нечего, — возразил кузнец. — Если не оказывать ему этой услуги теперь, ему худо придется, когда он вырастет. Он кончит на виселице, это так же верно, как то, что его зовут Билл… впрочем, не важно, как его зовут. — И в заключение своих слов он стегнул мальчишку еще один раз, чем, разумеется, вызвал еще один вопль.

— А, так его имя Билл? — спросил капитан Вуд.

— Его имя не Билл! — возразил кузнец угрюмо. — У него вовсе нет имени; и сердца тоже нет. Семь лет назад какой-то бродяга-иностранец привез этого пащенка моей жене, чтобы она его выкормила; и она не только выкормила его, но и оставила потом в семье, потому что была святая душа (тут он заморгал глазами), а теперь… теперь ее не стало (тут его голос стал прерываться всхлипываниями). И, будь он неладен, из любви к ней я тоже не стал его гнать, а он, подлец, вырос лгунишкой и вором. Вот только сегодня, нарочно, чтобы позлить меня и моих ребятишек, он стал говорить о ней дурное! Да я — из него — за это — дух — вышибу! — Последние слова достойный Мулкибер [69] произнес, сопровождая каждое новым ударом кнута, а юный Том Биллингс всякий раз подтверждал получение такового пронзительным визгом и дискантовой бранью.

— Полно, полно, — сказал мистер Вуд. — Отпустите парнишку и вздуйте огонь в горне; нужно подковать мою лошадь, а мальцу и так уже изрядно досталось, бедняге.

Кузнец повиновался и отшвырнул мистера Томаса в сторону. Тот поплелся прочь от кузницы, но на пороге обернулся и так посмотрел на своего истязателя, что мистер Вуд, перехватив его взгляд, вцепился Макшейну в плечо и воскликнул:


Еще от автора Уильям Мейкпис Теккерей
Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Ревекка и Ровена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Книга снобов, написанная одним из них

Это можно называть как угодно - «светом», «гламуром», «тусовкой»... суть не меняется. Погоня за модой. Преклонение перед высшими, презрение к низшим. Смешная готовность любой ценой «превзойти Париж». Снобизм? Да еще какой! Изменилось ли что-то за прошедшие века? Минимально, - разве что вместо модных портных появились кутюрье, а журналы для «леди и джентльменов» сделались глянцевыми. Под пером великого острослова Уильяма Теккерея оживает блеск и нищета английского «света» XIX века - и читатель поневоле изумляется, узнавая в его персонажах «знакомые все лица».


Записки Барри Линдона, эсквайра, писанные им самим

 "Записки Барри Линдона, Эсквайра" - первый роман Уильяма Теккерей. В нем стремительно развивающийся, лаконичный, даже суховатый рассказ очевидца, где изображены события полувека, - рассказ, как две капли воды похожий на подлинные документы XVIII столетия.


О наших ежегодниках

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Доктор Роззги и его юные друзья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.