Кэтрин - [19]

— Двадцать тысяч фунтов! — заметил мистер Триппет.

— Она приревновала — понятно? — и отравила нас. Она подлила яду в пунш.

— Как, в мой пунш? — воскликнул мистер Триппет; хмель сразу соскочил с него, а заодно улетучилась и отвага. — Боже мой! Боже мой!

— Нечего причитать, бегите лучше за врачом, только он может нас спасти.

И мистер Триппет понесся со всех ног.

Сознание личной опасности заставило графа позабыть о задуманной кровавой расправе с любовницей или, по крайней мере, на время отложить ее. И нельзя не воздать должное воину, сражавшемуся за, а также против Мальборо и Таллара: перед лицом столь тяжкого и непривычного испытания он ни на миг не дрогнул душой, но немедля стал действовать столь же решительно, сколь и находчиво. Он бросился к поставцу с остатками вечерней стряпни, схватил горчицу, соль, склянку масла, опрокинул все это в большой кувшин и туда же налил до краев горячей воды. Затем, не колеблясь ни минуты, он поднес к губам эту аппетитную смесь и глотал ее до тех пор, пока терпела природа. Впрочем, он не успел выпить и кварты, как наступил желанный эффект, и с помощью этого импровизированного рвотного ему удалось освободиться от большей части яда, которым угостила его мисс Кэтрин.

За таким занятием его застал врач, которого вместе с капралом Броком привел мистер Триппет. Узнав, что на его долю отравленный пунш едва ли достался, мистер Триппет возликовал и, не вняв совету на всякий случай выпить немного графского снадобья, отбыл восвояси, предоставив графа заботам верного Брока и лекаря.

Нет надобности перечислять все дополнительные средства, употребленные последним для восстановления здоровья капитана; так или иначе, немного спустя он объявил, что непосредственная опасность, по его мнению, миновала и теперь пациент нуждается только в отдыхе и в сиделке, которая не отходила бы от его постели. Обязанности сиделки взял на себя мистер Брок.

— Да, да, иначе эта ведьма убьет меня, — подхватил бедный граф. — Выгони ее вон из спальни, Брок; а если она не отопрет, взломай дверь.

Эта мера в самом деле оказалась необходимой; не получив ответа на многочисленные оклики, мистер Брок разыскал железный ломик (точней сказать, достал его из собственного кармана) и взломал замок.

Комната была пуста, окошко распахнуто настежь; хорошенькая служанка из «Охотничьего Рога» бежала.

— Ящик! — прохрипел граф. — Цел ли ящик?

Капрал бросился в спальню, заглянул под кровать, где был привинчен ящик, и сказал:

— Славу богу, цел!

Окно тотчас же было закрыто; капитан, не державшийся на ногах от слабости, был раздет и уложен в постель, капрал уселся рядом. Скоро веки больного смежил сон, и бдительный взор сиделки удовлетворенно следил за благотворным воздействием этого великого целителя.

* * *

Проснувшись спустя некоторое время, капитан, к удивлению своему, обнаружил, что во рту у него торчит кляп и что капрал Брок тащит его кровать куда-то в сторону. Он зашевелился, хотел сказать что-то, но сквозь шелковый платок проникли только глухие, нечленораздельные звуки.

— Не двигайтесь, ваша честь, и не вздумайте кричать, — заметил ему капрал, — не то я перережу вашей чести горло.

И, взяв железный ломик (теперь читателю ясно, для чего было припасено означенное орудие: мистер Брок уже несколько дней, как задумал совершить этот coup [39]), он сперва попытался вскрыть железный ящичек, в котором граф хранил свое сокровище, а когда это не удалось, попросту стал отвинчивать его от полу — в чем и преуспел без особого труда.

— Вот видите, граф, — заметил он назидательно, — не рой другому яму, сам в нее попадешь. Вы, кажется, хотели устроить, чтобы меня выгнали из полка. К вашему сведению, я теперь сам, своей волей его покину и остаток своих дней проживу джентльменом. Schlafen Sie wohl [40], благородный капитан; bon repos [41]. Завтра спозаранку явится к вам сквайр получить давешний должок.

* * *

С этим язвительным замечанием мистер Брок удалился; но не через окно, как мисс Кэтрин, а чин чином через дверь и, спустившись вниз, вышел на улицу. А наутро врач, придя навестить пациента, принес с собою известие, что мистер Брок глубокой ночью явился в конюшню, где стояли графские лошади, и, разбудив конюха, сообщил ему, что мисс Кэтрин дала графу яд, а сама бежала, прихватив тысячу фунтов, и что теперь он, Брок, вместе с другими, кому дорога справедливость, намерены обыскать всю округу, чтобы изловить преступницу. Для этой цели он велел оседлать лучшую лошадь капитана — того самого жеребца, на котором некогда была увезена мисс Кэтрин. Так граф Максимилиан за одну ночь лишился любовницы, денег, коня, капрала и едва не лишился жизни.

Глава IV, в которой мисс Кэтрин снова становится честной женщиной

В таком плачевном положении — без денег, без сожительницы, без лошади, без капрала, с кляпом во рту и с веревкой вокруг туловища — мы принуждены покинуть доблестного графа Гальгенштейна до той поры, пока его не выручат друзья и дальнейшее течение нашей повести. Равным образом должен быть прерван и рассказ о приключениях мистера Брока, выехавшего из города на графском коне, ибо долг нам велит последовать за мисс Кэтрин в окно, через которое она бежала, и сопровождать ее навстречу всем превратностям ее судьбы.